Княжич, князь

Обуваясь, Кирилл вспомнил, что так и не спросил Видану, почему же она не пришла попрощаться перед дорогой. Отметил, удивившись мельком, что этот вопрос вдруг совершенно перестал беспокоить его. Он поднялся, спел себе под нос Виданино «Ой, да ли я!» и старательно потопал, примеряясь к обновке с чужой ноги.

– Пляшешь, княже? – спросил возникший в дверях брат Иов. – Это хорошо.

Присмотрелся, добавив со сдержанным удивлением:

– Ба… Да ты просто сияешь и светишься весь!

«Права была Видана – осторожнее надо…» – Кирилл мысленно ругнулся, выкатил глаза:

– Это оно не иначе как от молоньи!

– Ну да.

– Что скажешь: пройдет со временем или так и останется?

– Тебе виднее, княже. Если готов – идем.

Запах мокрой гари висел в воздухе, лужи подернулись мутноватой радужной пленкой. Частое сопение пилы, стуки и скрежет зазвучали громче. Чумазые братия копошились вокруг остатков четверика нижнего яруса колокольни.

У стоявшего особняком сруба настоятельской кельи брат Иов остановился, движением подбородка направил к низкому крылечку под дощатым навесом.

– А ты? – спросил Кирилл.

– Я здесь побуду, немного отдохнешь от меня.

С какой-то не совсем понятной прочувствованностью благословив его при входе и вдобавок коротко погладив по макушке, отец архимандрит отступил в сторону:

– Тут с тобою побеседовать желают, княже. А я на то время покину вас обоих, витязи наши дорогие. Оставайтесь с Богом.

За объемистым книжным поставом в углу поднялся среднего роста человек в дорожней одежде:

– Спаси Господи, отче.

Он подождал, когда настоятель притворит за собою дверь, представился с быстрым наклоном золотистой головы:

– Мастер Зенон.

– Князь Ягдар-Кирилл.

– Присаживайся, княже. Да располагайся поудобнее – беседа наша весьма обстоятельною будет… – рука коротко указала место напротив. Серые глаза окинули его с тем особо спокойным дружелюбием, каковое Кирилл не раз примечал во многих людях, давно привыкших к своей силе и власти. – И пусть не покажутся тебе некоторые вопросы и просьбы мои либо досужими, либо даже странными.

– Думаю, не покажутся, – покладисто согласился он, с одобрением оглядывая себя в настоятельском кресле и похлопывая ладонями по подлокотникам. – Просто так, что ли, отец Варнава благословил сюда завернуть? В монастыре-то глаз чужих куда поболе, нежели во скиту уединенном. Мастер Зенон, ты князь или воевода?

Пальцы, неспешно перебиравшие короткую кудрявую бородку, на мгновение приостановились в своем движении:

– Хорош, хорош… Пожалуй, даже еще лучше, чем мне докладывали… Я – мастер Зенон, княже. Этого вполне достаточно. И не только для тебя, а для большинства людей. Не в обиду.

Кирилл пожал плечами с подчеркнуто безразличным видом.

– Прежде всего вот что сделай, яви милость: закрой-ка глаза и руки в стороны разведи. Хм… Благодарю, столь стремительно не стóило бы – мои слова являлись не приказом ко немедленному исполнению, но всего лишь обычною просьбою… И поочередно кончиками указательных пальцев носа коснись.

– Своего носа или твоего?

– Умом и быстр, и остёр, одобряю... – мастер Зенон мимоходом улыбнулся. – Своего, разумеется. Так. Глаза уже можешь открыть. Теперь задачу послушай: летела стая уток – одна впереди, две позади; одна позади и две впереди; одна между двумя и три в ряд. Вопрос: сколько же всего…

– Ответ будет: три утки. Задачу эту я лет с шести или семи помню, и разума моего молонья не повредила. Но ты, конечно, продолжай проверку, мастер Зенон, – я-то не вправе ни приказать, ни попросить. Как говорится, знаю свое место. А затворяться от меня столь усердно не надобно – ничего в тебе прочесть не смогу без желания или хотя бы позволения твоего. Мыслю отчего-то, что должен ведать о том.

– Своенравен… Повышенно внимателен к своему достоинству… Возможно, удивлен будешь, однако опять одобряю. В истории и географии силен?

Кирилл сделал лицо, выражение которого можно было истолковать как угодно.

– Для ответа словá используй, ребячьи ужимки попрошу на время оставить.

– Да, мастер Зенон. Прости. Случалось и такое, что мои учители хвалили меня. Изредка, если честно.

– Благодарю. И мне хотелось бы примерно того же. Будь добр, опиши-ка для начала общее положение на всех рубежах славенских. С толкованиями да размышлениями – и желательно не учителей твоих, а своими собственными, какими бы они ни были. Можешь приступать, княже.

– Да, мастер Зенон. Начинать, как принято, с полуночного направления?

– На твое усмотрение.

– Ага. Значит, так… Отчасти на полуночи, а большей частью на восходе со Славеною граничит пространное квазидержавное образование Вольные Тарконы. Предпочитают именовать себя Великой Тарконией, – с навычной бойкостью прилежного ученика затараторил Кирилл. – У нас в обиходе нередко именуются «родичами», ибо в качестве государственных языков используют несколько наречий славенских. Представляют собою удельные княжества, номинально подчиненные так называемой Горнице Великих Князей, каковою в действительности управляют…