Княжич, князь

– Наконец-то надумали мост поновить. Давно пора, – заметил брат Иов, направляя коня к ныряющей в глубокий узкий каньон змеистой дороге. Справа, чуть в стороне, внизу виднелась паромная переправа.

Кирилл протер глаза от летевшего по ветру мелкого сора:

– Его не поновлять надобно, а новый строить. Опоры с балками в уголь черны, сгнили давным-давно. Скуповат князь здешний.

– Князь Кручина. Сам-то он полагает, что просто бережлив. А опоры с балками, княже, и праправнуков твоих переживут – это мореный дуб.

Каменистый мысок на другом берегу до самого уреза воды был уставлен повозками. Утлый паром заскребся о дно, задергался и устало заскрипел, останавливаясь.

– Ну-ну! Чего вдруг обеспокоился? – Кирилл потрепал коня по холке и, шурша прибрежной галькой, повел его в поводу.

Через перегиб дороги перевалил черный лаковый возок в алых и золотых цветах, запряженный парою вороных. Из памяти тут же выплыли пряничный терем и рыхлое бабье лицо отца Алексия. Кирилл хмыкнул.

– Ну вот! Ты погляди, сколько народу скопилось у переправы-то! Теперь лишь к вечеру доберемся, никак не ранее, – произнес изнутри возка недовольный женский голос. В ответ примирительно-неразборчиво прожужжал голос мужской. Дверца распахнулась, на дорогу выпрыгнул мальчишка-трехлетка в мягком аксамитовом кафтанчике. Со смачным причмокиванием дожевывая что-то, он бесцеремонно оглядел Кирилла, опасливо покосился на глубокий шрам брата Иова. Тут же потерял к рассмотренному интерес и задрал голову к шумной суете на мосту. С высоты пятнадцати саженей то вертясь, как кленовые крылатки, то порхая по-птичьи, слетали в реку деревянные обломки.

Женский голос умильно попытался приманить его назад:

– Что ж ты не докушал-то, Ванятка? А вот же еще курочки кусочек остался – смотри, какой хороший! Или яичко с огурчиком малосольным пожелаешь? А на сладкое тут у нас и ватрушечка припасена, и пирожочек с яблочками…

Мальчишка строптиво взбрыкнул и помчался вдоль по склону в направлении моста.

– Сыноче-е-ек, только далеко не убега-а-ай! – запоздало понеслось ему вслед. Мужской голос что-то добавил и от себя.

Небо в одночасье переменилось, на узкий речной каньон пролился лиловый свет. Висевшее над мостом облако дернулось вперед.

Мальчишка остановился в отдалении, восторженно и неразборчиво заголосил наверх, подпрыгивая да размахивая руками. Со старой части настила упала вниз очередная доска. Она ударилась торцом о выступ опоры, отскочила, вихляя, и под острым углом понеслась ему навстречу.

Глаза Кирилла расширились.

Косой серый росчерк с хлюпающим хряском опрокинул, вбил в землю маленькое тельце, почти отделив верхнюю часть его вместе с аксамитовым кафтанчиком. Мертвенный лиловый свет сделал алые брызги черными. Нечеловеческий вой в два голоса раздался из лакового возка с золотыми цветами на крутых боках.

– Не-е-е-т!

Мальчишка удивленно обернулся на отчаянный крик Кирилла.

Небо опять стало голубым, а облако над мостом скачком вернулось назад, к прежнему месту.

Он оттолкнул Иова, который вовсе не стоял у него на пути, и с рычанием рванулся к маленькой фигурке при каменистом склоне. Удивление в распахнутых детских глазах сменилось перепугом, лицо спряталось за ладошками. Кирилл схватил мальчишку в охапку, – тот при этом закричал, как зайчонок – отпрыгнул в сторону и помчался обратно. Далеко за спиною мелькнуло, по земле с грохотом прошла широкая саженная доска. Вдогонку запоздало выплеснуло глиняной пылью и гравием вперемешку с ошметками полынных стеблей.

– Ванятка!

– Мамушка! Меня злой бабай схватил! Пусти, бабай, пусти!

Кирилл перевел дух и осторожно поставил дрыгающие ножки на землю. Брат Иов медленно склонил голову. Женщина у возка упала на колени, протянула вперед трясущиеся руки. Ванятка добежал, зарылся лицом в кунью душегрейку, продолжая оттуда невнятно жаловаться на вот этого нехорошего, этого злого-презлого бабая... Мужчина рухнул у ног Кирилла, пачкая в пыли дорогой шелковый опашень, с прерывистым мычанием стиснул пальцами голенища его сапожков:

– Спа… а… сибо… Спа… сибо… Спасибо…

– Спаситель ты наш! Человек ли ты? Ангел ли ты Небесный? – то ли застонала, то ли запела странным изломанным голосом женщина. – Да хранит тебя и сам Господь Бог, и Матерь Пресвятая Его, и все Силы Его, и все угодники Его, все до последнего, все до единого!

Мужчина поднялся на ноги. Рывком отер глаза, оставив на щеках грязные полосы, прижал руку к груди:

– Я – Заслав-Артемий, торговый голова из Старой Елани, Государева гильдия. Скажи мне имя свое, дубравец! Кто ты?

– Да, да! – подхватила женщина, продолжая стоять на коленях. – Скажи, за кого нам молиться до конца дней наших! Ванятка, этот человек спас тебя. Преклони головушку, сыночек…

– Меня спас бабай?

Кирилл взлетел на коня, поклонился с седла и крикнул:

– Иов! За мной!

Вслед ему продолжало звучать:

– Кто ты? Кто ты?..

***

Солнце давно вошло в облака, а те постепенно превратились в серую пелену, которая медленно расползлась по всему окоему. Призрачное свечение появлялось время от времени в ее разрывах.

– Как думаешь – опять будет гроза? – нарушил долгое молчание Кирилл.