Княжна Дубровина

Анюта и Маша смутились. Он не оправдывали заносчивости Лизы, но еще больше раздосадованы были словами Мити, но сочли за лучшее промолчать. По отъзд гостей въ дом водворилось относительное молчаніе и тишина. Анюта распредлила день свой, и миссъ Джемсъ опять вошла въ свою роль. Она взялась понемногу воспитывать Лизу, и пока Анюта рисовала, читала ей вслухъ и по прежнему удачно выбирала книги для чтенія; она везд сопровождала Анюту, ибо Анюта знала, что папочк такъ это угодно. Впрочемъ Анюта сблизилась со своею Англичанкой. Она оцнила ея качества, правдивость, прямоту, строгое исполненіе долга и даже ея сердечность далеко скрытую за напущенною воспитаніемъ и обстоятельствами холодностію, чисто вншнею. Анюта посл нервыхъ волненій, восторга и радости свиданія со своими, прізда въ свое прелестное Спасское, опомнилась и принялась за жизнь аккуратную, съ назначенными для занятій и удовольствій часами. Она не доводила этого до педантства, охотно оставляла занятія, если папочка или Маша приходили къ ней, но не позволяла молодымъ сестрамъ мшать ей. Особенно любила она рисовать и намревалась зимою серьезно заняться этимъ. Уже конецъ іюля приближался, и минуло ровно пять недль съ тхъ поръ какъ Анюта пріхала въ Спасское, когда поутру вошелъ къ ней буфетчикъ, который несъ свой носъ и голову выше небесъ и бормоталъ изъ важности пуще прежняго.

— Ваше сіятельство, сказалъ онъ, — я издержалъ вс собственныя деньги, не считая возможнымъ при гостяхъ безпокоить васъ. Пожалуйте денегъ, рублей сто или двсти.

Цифра поразила Анюту.

— Но я дала теб сто рублей, когда пріхала, сказала она.

— Помилуйте, ваше сіятельство, сказалъ не скрывая улыбки буфетчикъ большаго тона, — это такая бездлица.

Анюта вспыхнула, но сдержалась.

— Сто рублей для закуски не бездлица. Счетъ, подайте мн счетъ.

— Я, признаться сказать, велъ счетъ не совсмъ аккуратно…

Анюта взглянула.

— То-есть, поправился буфетчикъ большаго тона, я велъ его, но въ черняк, онъ хорошо не переписанъ, я не зналъ, что вашему сіятельству будетъ угодно входить въ такія пустяковскія мелочи.

— Счетъ, сказала Анюта немного отрывисто, — я не выдаю денегъ не прочитавъ счета, и позовите ко мн Ульяну Филатьевну.

Ульяна пришла.

— Ульяна Филатьевна, сказала Анюта, — ко мн приходилъ буфетчикъ, который получилъ сто рублей для закуски, когда я пріхала. Онъ говорить, что онъ затратилъ свои деньги и считаетъ, что это бездлица.

— Ему все бездлица. Онъ у меня забралъ столько сахару, чаю, кофе, что я отъ роду моего и даже при старомъ княз не слыхивала о такомъ количеств.

— Какъ же вы мн не сказали.

— Вы ничего мн не изволили приказывать, а управитель приказалъ выдавать, что потребуетъ буфетчикъ. Когда я ему замтила, что много, онъ почитай обругалъ меня и сказалъ: не мое дло. Я не смла. Всякой провизіи и для повара вышло страсть что.

— Но кто же платилъ за провизію?

— Управитель. Вы на меня, ваше сіятельство, не гнвайтесь, я тутъ не при чемъ.

— Сколько вышло.

— Я не могу вамъ сказать на память чтобъ не ошибиться, но у меня все сполна записано, даже страшно, что израсходовано.

— Принесите записку и позовите управляющаго.

Пришелъ и управляющiй.

— Я слышу отъ Ульяны Филатьевны и отъ буфетчика? что у меня страшные расходы. Я желаю знать, что истрачено и куплено.

— Все въ самой аккуратности записано, ваше сіятельство, и въ контор въ шнуровую книгу внесено.

— Принесите мн шнуровую книгу.

Книга была принесена. Анюта даже перепугалась, когда она посмотрла на страшный итогъ, на который не читая счета она поспшила взглянуть.

— Какая сумма! воскликнула она съ ужасомъ. — Какъ это возможно?

— Извольте же обратить вниманіе, что у вашего сіятельства гостили гости, сказалъ управляющiй, — и что семейство вашего сіятельства огромное.

— Насъ, Анюта остановилась и сочла, — насъ семейства девять человкъ, да гостей было шесть человкъ, стало-быть всхъ пятнадцать персонъ. А тутъ… мн даже страшно сказать… Куда это все вышло?..

— Это вамъ съ непривычки, ваше сіятельство, а вы извольте только разсмотрть. Счетъ буфетчика особый. Тутъ чай, сахаръ, кофе, мсячная провизія, счетъ повара, счетъ кучера, счетъ скотницы.

— Что такое, счетъ кучера и скотницы? сказала Анюта сдерживая свое волненіе.

— Кучеръ покупалъ сно, скотница покупала молоко, сливки, масло, сметану.

— Сно, при нашихъ поляхъ, заливныхъ и простыхъ лугахъ.

— Лошади дорогія, он нашего сна не дятъ, ихъ набралось множество — однхъ упряжныхъ лошадей десять, да верховыхъ четыре, да маленькихъ въ кабріолеты дв, не считая рабочихъ. Это особая статья.

— Какъ это лошади нашего сна не дятъ?

— Кучеръ говоритъ здшнее сно имъ не годится. Онъ покупаетъ.

— Ну, а скотница?

— Молока не хватаетъ, масла вовсе нтъ, а буфетчикъ требуетъ сливокъ по нскольку штофовъ въ день — и варенцы, и простоквашу, и сыры сливочные, и еще не знаю что. Поваръ тоже требуетъ.

— Сколько у насъ коровъ?

— Коровъ пятьдесятъ будетъ, но вдь он мало даютъ молока — такія малодойныя коровы.

Анюта молчала. Она поняла, что очутилась въ лсу, гд ее грабили разбойники.

— Хорошо, оставьте у меня шнуровую книгу, я пришлю за вами завтра.