Княжна Дубровина

— Сюда, пожалуйте сюда, сказала сорокалтняя и неопрятно одтая дворовая женщина, показавшаяся у двери одного изъ флигелей. Она растолкала дтей и взяла одного на руки, который ревлъ на всю мызу. Анюта ступила на полусгнившее крыльцо и вошла въ грязныя сни, гд стояли дв кадки; изъ одной текъ цлый ручей помой. Запахъ въ сняхъ былъ не изъ пріятныхъ. Изъ сней вошла она въ низенькую комнату, перегороженную на три части досками, оклеенными разноцвтными лоскутами бумаги. За одною изъ этихъ перегородокъ, составлявшихъ полутемный чуланъ, величиной съ большой обденный столъ, лежала на высокой постели больная съ желтымъ какъ воскъ лицомъ. Печать смерти была на лиц этомъ и Анюта съ трепетомъ поняла, что докторъ тутъ не нуженъ.

Больная обратила глаза свои на Анюту.

— Спасибо, барышня княжна наша, что навстила меня. Я служила, Богъ видитъ, усердно вашимъ родителямъ и теперь, чувствую, жить не долго. И есть у меня до васъ просьба, не откажите умирающей и Господь наградитъ васъ.

— Все, что могу, сдлаю, сказала Анюта подавленнымъ голосомъ, садясь на продавленный старый плетеный стулъ у изголовья умирающей. Ея зоркій взглядъ замтилъ тотчасъ и неряшества и бдность стараго, сгнившаго жилья.

— У меня дочь вдова и внуки. Одинъ внукъ хромой и хилый. Прибери его, княжна моя, а другихъ прикажи въ ученье раздать. Они жили тутъ безъ призора, болтались и сердце мое болло глядя на нихъ. А достатка у меня не было. Сама я жила до сихъ поръ трудами рукъ моихъ.

— Не безпокойтесь, сказала Анюта, — я даю слово, внуковъ вашихъ опредлю въ ученье, а больнаго пристрою.

— Княжна, вы прикажете, да приказанія вашего, быть-можетъ, не исполнять, а вы ужь сами. Позвольте внукамъ моимъ являться къ вамъ, когда вы будете въ город, а больнаго потрудитесь, повидайте когда прідете опять въ Спасское. Я умру спокойно, если буду знать, что они пристроены. А то что же? Дочь моя по хозяйству и стряпаетъ и моетъ, а дти безъ призора…

— Будьте покойны, все сама сдлаю, во все войду, всхъ пристрою. Я ужь послала за докторомъ — не надо ли вамъ чего-нибудь?

— Нтъ, благодарю покорно, ничего не надо. Чаю Ульяна мн прислала, да у меня никакого ни къ чему вкуса нтъ.

Анюта сидла у изголовья закрывшей глава умирающей, которая лежала въ забытьи, и всматривалась въ темь чулана. Въ углу стоялъ старый сундукъ, потолокъ и полъ покосились.

«Тутъ врно зимой холодно», подумала она и видя что больная уснула, встала. При ея движеніи она открыла глаза.

— Еще милость. Дай ручку.

Анюта дала руку; умирающая, къ великому смущенію ея, поднесла ее къ губамъ и поцловала.

— Ты общала, общала, прошептала она.

— Общаю, сказала Анюта дрожавшимъ голосомъ и нагнулась, чтобы поцловать старуху, но холодный лобъ ея сдлалъ на нее впечатлніе мертваго тла. Она откинулась невольно и вышла изъ чулана. Въ другой смежной коморк было свтле отъ небольшаго окна. Та же неряшливо одтая женщина барахталась съ кучей дтей и проводила Анюту съ крыльца, причитая, благодаря и жалуясь на судьбу свою горькую.

Когда Анюта осталась одна съ Ульяной, она стала ее разспрашивать.

— Старые слуги получаютъ мщину, сказала Ульяна.

— Что такое мщина? спросила Анюта.

— Извстное количество провизіи, муки, крупы, масла. Но мщины не достаетъ на такое большое семейство, тмъ больше, что дочь Маремьяны безталанная.

— Какъ безталанная?

— Глупа она, безпорядочна, неряха, дтей не содержитъ въ чистот, работать на уметъ, да и времени нтъ. Что у нихъ есть, все отъ старухи бабки. Она до послдняго дня ткала холстину, плела кружева, полотенца мастерила и господа по сосдству охотно покупали ихъ. На эти деньги и внуковъ она одвала. Но одна бда сокрушала и ее и всхъ насъ, если говорить правду на чистоту — жилье.

— Что же? холодны комнаты?

— Холодно — страсти въ морозы какъ холодно; все сгнило, валится, крыши текутъ, полы покосились — того и гляди завалится все.

— Зачмъ же не поправляютъ?

— Управитель говоритъ у него на это суммъ нтъ, а сами господа здсь не были, вотъ ужь тридцать лтъ здсь не были. Кто же будетъ заботиться?

— Зачмъ не написала къ опекуну?

— Писала, княжна, писала и отвта не получила. Управляющій говорилъ будто генералъ общалъ самъ пріхать посмотрть… но до сихъ поръ не бывалъ. Ждали, да и ждать перестали.