Княжна Дубровина

— Ну нельзя сказать, чтобы княжна похожа была на англиканскаго пастора, подхватилъ Новинскій съ насмшкой. — Вс пасторы, которыхъ мн удалось видть, отличались плоскими лицами и бездарными интонаціями голоса. Въ этомъ княжну заподозрить нельзя — разв въ противномъ.

— Какъ это въ противномъ? спросилъ Ваня.

— Лицо ея иное, а въ голос и въ манерахъ и въ словахъ… Извините, княжна, я молчу; съ измала меня учили, что въ глаза о человк судить невжливо а потому я благовоспитанно воздерживаюсь отъ дальнйшихъ размышленій, проговорилъ Новинскій съ напускною серьезностію.

— Когда же мы увидимся, спросили въ одинъ голосъ Томскіе.

— Вроятно скоро: мн и брату къ сентябрю надо воротиться въ Москву, сказалъ Митя, — а какъ другіе, я не знаю.

— Я полагаю, сказалъ папочка, къ совершенному удовольствію дочерей своихъ и въ особенности Лизы, — что мы проведемъ часть осени здсь, а тамъ видно будетъ, какъ Богъ на душу положитъ.

— Вы будете вызжать зимой? спросилъ у Анюты Новинскій. — Съ кмъ?

— Съ тетушкой Варварой Петровной.

Новинскій скорчилъ уморительную гримасу ужаса, сожалнія и соболзнованія.

— Напрасно, сказала Анюта, понимая его мимику. — Мн хорошо извстны понятія тетушки. Она очень строгая воспитательница, но говоритъ, что когда двушка появилась въ свтъ, то она должна пользоваться вволю всми удовольствиями. Вы увидите, что она охотно будетъ сидть со мною на балу до самаго утра и сама будетъ давать балы и принимать. Он об объ этомъ говорили. Затмъ Анюта наклонилась и почти на ухо сказала Новинскому:

— Я надюсь, что я буду жить съ папочкой въ собственномъ дом, а въ свтъ буду здить съ тетушкой, но пока это секретъ

— Вотъ это хорошая новость! сказалъ Новинскій, — и знаете ли, при такихъ условіяхъ мы можемъ многое затять и повеселимся на славу.

— Напримръ? спросилъ Ваня.

— Да хотя бы благородный спектакль.

— Браво! браво! непремнно, подхватили вс съ увлеченіемъ.

— Сыграемъ! сыграемъ! сказалъ восторженно Томскій, — и что-нибудь серьезное, а не какой-нибудь пустенькій водевильчикъ!

— Конечно, подхватилъ брать его, — что-нибудь изъ Шиллера: Марiю Стюартъ, или Донъ Карлоса.

— Куда занесся! сказалъ смясь Ваня.

— И скука адская, сказалъ Митя.

— Шиллеръ — скука! воскликнуль Томскій съ негодованіемъ. — Я удивляюсь, что вы…

— Погоди, погоди, подхватилъ Новинскій прерывая его, — не птушись пожалуста. Шиллера твоего никто обижать не сбирается — только зеленъ виноградъ!

— Какъ такъ? спросилъ Томскій.

— А такъ. Не ты ли берешься сыграть роль Маріи Стюартъ?

Вс покатились со смху глядя на неуклюжаго Томскаго, на его круто вьющіеся волосы, непокорные и всегда торчавшіе вихрами.

— Дешевый умъ — зубы скалить, сказалъ онъ глядя досадливо на Новинскаго.

— Я говорю одну голую правду — кто жь возьмется за такія роли? предлагать играть трагедію, надо быть или дерзкимъ невждой, или такимъ энтузіастомъ какъ ты. Вотъ за этотъ-то энтузіазмъ…

— Надо мною и потшаются, сказалъ Томскій печально.

— Нтъ, за это васъ любятъ, сказала Анюта, — и цнятъ васъ!

— И многое нелпое теб прощаютъ. Но къ длу. Итакъ, мы устроимъ спектакль, не правда ли, княжна? и обойдемся безъ трагедій Шиллера, чтобы людей не насмшить, а ужь поскромне выберемъ что-нибудь, себ по силамъ.

— Конечно, конечно!

— И вы будете играть, княжна?

— Съ восторгомъ, съ наслажденіемъ, сказала Анюта.

— И я, и я, непрменно, закричала Лиза.

— И играть будемъ и будемъ здить въ театръ. Мы абонируемся и въ русскій театръ и въ оперу, не правда ли, папочка? воскликнула Анюта.

— Какъ хочешь, милая, если теб это пріятно.

— Ахъ, какъ будетъ весело, сказала Анюта съ неописаннымъ одушевленіемъ. — И въ театръ, и на балъ, и въ оперу, — и потомъ домой, пить чай, говорить, разсказывать, болтать… вотъ будетъ веселье, вотъ будетъ радость.

— И верхомъ будемъ здить въ манеж, карусель устроимъ при вечернемъ освщеніи съ музыкой, сказала Нина Блорцкая.

— Это я не знаю, что такое, сказала Анюта.

— Узнаете, отвчалъ Новинскій, — это очень весело. Музыка играетъ, а верхомъ исполняютъ подобіе кадрили, или разныя фигуры составляютъ и рысью и въ галопъ. Я прошлаго года видлъ карусель, только дамы ужь очень плохо здили верхомъ.

— Пожалуй я и не съ умю, сказала Анюта.

— Выучитесь, это не мудрено. Вы въ пол хорошо здите.

Завтракъ кончился. Вс встали. Доложили, что экипажи поданы. Начались сердечныя, но ввиду близкаго свиданія и столькихъ удовольствій веселыя прощанія и проводы.

— Итакъ, до скораго свиданія, говорили узжавшіе.

— Да, конечно. Я надюсь быть въ Москв около половины октября; надюсь, что папочка уступитъ общимъ нашимъ просьбамъ, и мы поселимся вмст. Я ужь писала моему опекуну, чтобъ онъ приказалъ пріискать намъ домъ.

Когда вс ухали, Митя сказалъ Анют:

— Я удивляюсь, что ты такъ распоряжаешься будущимъ. Все это одни воздушные замки и я пари держу, что они не сбудутся.

— Зачмъ ты каркаешь какъ ворона осенью на черномъ суку! воскликнула съ досадой Лиза.

— Какъ это изящно, сказалъ ей Митя вспыхнувъ; — Надо признаться, что ты блещешь воспитаніемъ! Изъ рукъ вонъ дурно воспитана!