Княжна Дубровина

И Митя сталъ говорить тихо; они сидли въ томъ же кабинет, гд находились вс тетки, но поодаль отъ нихъ, у окна. Анюта не смла увести Митю въ другую гостиную, а онъ конечно не могъ предложить этого. Анюта слушала новости изъ дому съ волненіемъ и очень опечалилась, когда Митя ей сказалъ, что маменька часто прихварываетъ и Маша очень за нее боится.

— Господи, воскликнула вдругъ Анюта, — хотя бы мн взглянуть на нихъ одну минуточку!

Она сложила руки съ какимъ-то страстнымъ порывомъ.

Долго сидлъ Митя, долго они говорили и все о своихъ, о дом, пока наконецъ лакей не доложилъ, что кушанье поставлено. Варвара Петровна подошла къ Мит.

— Я васъ не приглашаю обдать, сказала она ему вжливо, — у насъ больная и никто никогда не обдаетъ съ нами, чтобы не стснять ея. Я прошу васъ приходить къ намъ по воскресеньямъ: въ этотъ день Анюта свободна отъ занятій, на недл у нея много уроковъ и посщенія не дозволены. Притомъ у насъ больная, мы почти никого не принимаемъ, но для васъ длаемъ исключеніе.

Митя молча почтительно поклонился, опять поцловалъ руку Анюты и она поцловала его въ щеку и откланявшись всмъ вышелъ изъ кабинета. Анюта, державшая его за руку, не выпустила ея изъ своихъ рукъ и пошла за нимъ; она проводила его до лстницы и съ лстницы до самаго швейцара и вернулась на верхъ взволнованная и возмущенная, но она привыкла владть собой и молчала.

«Сколько до воскресенья? думала она, — два дня; нечего длать, надо ждать, подожду.»

И Анюта посл обда, въ продолженіе котораго была очень молчалива, сла за свою работу рядомъ съ Александрой Петровной, на своемъ обыкновенномъ мст. Разговоръ не клеился, и Анюта не желала его поддерживать; на два, три вопроса Александры Петровны она отвчала односложно. Пробило девять часовъ, Анюта встала, сложила бережно свою работу, простилась съ тетками и ушла къ себ. Отъ нея требовали, чтобы ровно въ десять часовъ она была въ постели. Лишь только Анюта вышла, тетки разговорились.

— Напрасно ты не оставила его обдать, сказала Александра Петровна.

— Ни за что, я не хочу близости между нимъ и Анютой: я четыре года старалась оторвать Анюту отъ прежней ея жизни и воспитать ее какъ слдуетъ, а теперь эта прежняя ея жизнь врывается сюда; я не допущу этого.

— Анюта уже оскорблена, я видла это ясно по выраженію лица ея и по ея молчанію, сказала Александра Петровна.

— И я видла, но мн это все равно, лишь бы она умла управлять собой, молчала и покорялась.

— Не знаю хорошо ли, что она научилась слишкомъ много молчать. Я не вижу бды, что ея двоюродный братъ, ея братъ родной по дтской привязанности…

— Будетъ ходить сюда каждый день, во всякое время, сказала Варвара Петровна съ досадой. — Ты забываешь, что ты больна, что всякій звонокъ швейцара тебя безпокоитъ и пугаетъ; притомъ я не могу допустить близости Анюты съ совершенно мн незнакомымъ студентомъ.

Александра Петровна возразила, что надо это сдлать не круто, понемногу, — помягче, повторила она свое любимое слово.

— Надо же бду такую! воскликнула Варвара Петровна съ несвойственнымъ ей оживленіемъ: — все пошло на ладъ, двочку передлали, она стала забывать прежнюю жизнь — и вдругъ явился нежданно-негаданно какой-то родственникъ изъ провинціи. Пожалуй опять будутъ вспышки и борьба, но я не уступлю.

Но Варвара Петровна ошиблась: ни борьбы, ни вспышекъ не было. Анюта повидимому покорилась, но сдлалась еще молчаливе прежняго. Всю ночь не могла она уснуть и провела ее въ мучительныхъ думахъ, много разъ потихоньку плакала. Миссъ Джемсъ, которой наканун не было дома, спросила у нея не безъ участія о прізд издалека ея близкаго родственника, что вроятно ей весьма пріятно, но Анюта отвчала коротко и сухо. Англичанка, понимая по своему англійскому складу, что это личное дло Анюты, хотя еще и двочки, уважила чувство ея и стала говорить о другомъ, а потомъ уже не поминала о кузен. Настало воскресенье; за обдней Анюта стояла такъ же тихо и чинно, но сердце ея билось и она не могла молиться: оно летло къ Мит, и она ждала не дождалась, когда кончится обдня. Но вотъ вс выходятъ, а Лидія нейдетъ и ожидаетъ выхода священника изъ алтаря; проходить добрая четверть часа, показывается благочестивый сдоволосый священникъ, Лидія подходитъ подъ его благословеніе, Анюта также; между ними начинается разговоръ о томъ, можно ли поправить подрясники для глазетовыхъ ризъ или надо ршиться и купить другія; съ подрясниковъ разговоръ переходитъ къ пеленамъ и воздухамъ.

«Боже! думала Анюта, стоявшая безмолвно и прямо рядомъ съ теткой, этому конца не будетъ».

Наконецъ Лидія ршилась проститься со священникомъ и пошла къ карет; вотъ он подъхали къ дому.

— Никто не приходилъ ко мн? спросила Анюта у швейцара, зная наврное его отвтъ, потому что было еще рано, но она не утерпла.