Княжна на продажу. Как дочерей русских государей меняли на мир и новые земли

Новорожденную в белоснежных кружевных пеленках несла к купели сама знаменитая княгиня Екатерина Романовна Дашкова. Восприемницей же сделалась императрица Екатерина II. Имя четвертой дочери Павла Петровича выбрали заранее, и теперь, в окружении двух Екатерин, Екатерина III издала громкий протяжный плач. 21 мая 1788 года девочку крестили, а родилась она одиннадцатью днями ранее. В день, когда она должна была появиться на свет, горячо молился весь русский двор: роды проходили тяжело. Но все закончилось благополучно и для матери, и для дитя.

«Она толста, бела, глазки у нее хорошенькие, и сидит она целый день в углу со своими куклами и игрушками, – писала императрица барону Гримму два года спустя, – но не говорит ничего, что было бы достойно внимания».

Баронесса Шарлотта Ливен присматривала за всеми детьми великокняжеской четы, в том числе и за Екатериной (позже, за ее заслуги, Шарлотту Карловну наградят орденом Святой Екатерины I степени и возведут в графское достоинство). Затем к великой княжне приставили госпожу Алединскую, а основательным образованием Екатерины Павловны занялись академик фон Шторх дю Пюже и русский живописец Алексей Егоров. Девочка осваивала сразу три европейских языка, понимала древнюю латынь, учила русский (и писала на нем без ошибок!), получила познания в истории и географии и считалась среди педагогов старательной и умной.

Като, или Катишь, – такими были ее домашние прозвища – проглатывала книги, даже когда няни и воспитательницы рекомендовали ей ложиться спать. Широта ее познаний изумляла современников, но особенно – необычайная целостность натуры, целеустремленность, твердость. Рядом с ней даже старшие братья казались куда более медлительными и неловкими. Она схватывала на лету. Блестяще парировала остроты и умела поддерживать чуть насмешливый, но вполне добродушный тон беседы, каким щеголяла светская молодежь.

«Прекрасная и свежая как Геба, – писала о ней впоследствии графиня Эдлинг, – она умела очаровательно улыбаться и проникать в душу своим взором. Глаза ее искрились умом и веселостью… В семействе ее обожали, и она чувствовала… что могла играть самую блестящую роль».

Она знала, что нравится окружающим. Она рано научилась манипулировать ими. Она была хороша, и статус великой княжны возносил ее на недосягаемую высоту. Популярность Катишь стала таковой, что при дворе о ней, посмеиваясь, стали говорить как о Екатерине III.

После смерти императрицы на трон взошел Павел I, затем предстояло царствовать Александру I, но юная княжна завоевывала сердца и имела бесконечное влияние на своего старшего брата. Маленький штрих к портрету: это в покоях Екатерины Павловны нередко встречался Александр со своей возлюбленной, Марией Нарышкиной. Понимала ли Екатерина, что этим она делает больно законной супруге своего брата? Да, вполне. И Елизавета Алексеевна не раз хмурилась, останавливая свой взор на золовке – слишком яркой, слишком энергичной и невероятно тщеславной.

В ночь убийства Павла I маленькая княжна в числе других младших детей императора была увезена Шарлоттой Карловной Ливен в Зимний дворец. Сонные Мария, Екатерина, Анна, Николай и Михаил в первые минуты ничего не понимали. Однако мудрая воспитательница посчитала, что наследников на всякий случай лучше окружить вооруженной охраной. Позже императрица Мария Федоровна будет страстно благодарить Шарлотту Карловну за этот поступок – хотя княжнам и князьям ничего не угрожало, действия госпожи Ливен доказывали ее беззаветную преданность семейству Романовых.

А за пару лет до убийства Павла I к Катишь посватались первый раз. Герцог Максимилиан Баварский предложил выдать девочку за своего сына, за Людвига, который был старше Екатерины Павловны всего на два года. Проект отвергли ввиду слишком юного возраста жениха и невесты.

Трудно сказать, была ли еще причина для отказа. У Марии Федоровны имелись весьма честолюбивые планы в отношении своих дочерей, а Людвиг мог рассчитывать только на герцогство Баварское… Не предполагали в 1799 году, что герцог Макс превратит свои земли в королевство (при поддержке Наполеона!). И сын его, соответственно, станет королем Людвигом I, известность которому принесли в первую очередь красивейшие женщины Европы. Людвиг коллекционировал их в прямом и переносном смысле: во-первых, у него была масса увлечений, во-вторых, он приказал создать в своем дворце Нимфенбург Галерею Красавиц. Для портретной галереи позировали французские, немецкие, итальянские и английские прелестницы, но среди них не было ни одной русской. Неужто король обиделся на старый отказ?

Ни «да», ни «нет» какое-то время не отвечали и прусскому двору. Предложение поступило в 1806-м.