Княжна на продажу. Как дочерей русских государей меняли на мир и новые земли

Густава поселили в Угличе, предварительно разлучив с сожительницей. Он лишился и многих привилегий, которые ранее так неблагоразумно обрушили на него. А свои дни он окончил в городе Кашине, в нынешней Тверской области, тихо и почти незаметно, в 1607 году.

Провал брачной политики не считали фатальным – Ксения была все еще очень молода и на рынке европейских невест обладала многими преимуществами. Так что в том же самом году, когда Густава отправили в Углич, начались переговоры с австрийскими Габсбургами. Дьяк Афанасий Власьев должен был изложить брату императора Рудольфа II свои предложения: Тверское княжество в вечное владение, а еще земли Речи Посполитой. Последнюю следовало аккуратно поделить между империей и Московским царством. Предложение казалось столь заманчивым, что в игру даже вступил «вечный жених» Рудольф II (он был известен тем, что подолгу сватался, а затем отменял помолвки). И на этот раз император остался верен себе: загоревшись поначалу, он отказался от русского проекта.

Проблема была в том, что Годунов предлагал невозможные условия – он настаивал на переезде зятя в Россию. Таким образом, он подстраховывался, если его сын умирал и не оставлял наследников. Трон могла унаследовать Ксения со своим мужем. Но аргументы Бориса Годунова не впечатляли Габсбургов. В Европе находились более сговорчивые отцы. Отправляться же в далекую страну с другими порядками желающих находилось мало.

Дополнительной преградой опять становилась вера. Когда Габсбурги вяло предложили кандидатуру Карла II Австрийского, кузена императора, не сошлись по религиозной части. Как и Густав, Карл Австрийский не захотел менять конфессию, поэтому матримониальные переговоры свернулись и на этот раз. Проторговались! Была ведь возможность обойти сложный вопрос, мы же видели такие примеры!

Очередная неудача не остановила Бориса Годунова. Он поступил очень разумно, когда приказал написать портрет царевны. Эту работу Якова Гана отправили… в Копенгаген. Красота Ксении должна была произвести впечатление на датский королевский двор, и ставка делалась на младшего сына государя Фредерика II, на Иоганна.

«Царь возобновил дружбу с королем датским, – сообщает нам Исаак Масса, – и они поделили между собой Лапландию. Каждый взял свое, и заключили вечный мир и тесный союз. Для совершения раздела из Москвы послали одного придворного, которого звали князь Федор Барятинский… А для заключения мира и брака отправили послом Посника Дмитриева».

Посольство оказалось весьма успешным. Герцог Иоганн Шлезвиг-Гольштейнский, сын короля, на год моложе предполагаемой невесты, был заинтересован в брачном проекте. Через Иоганна русская княжна становилась родственницей и шотландским государям – ведь сестра принца, Анна, в ту пору уже давно была замужем за королем Яковом VI. Если представить себе, что этот союз состоялся бы – как интересно могла бы сложиться русская история! Ксения Годунова – супруга Иоганна, ее золовка – с 1603 года королева Англии и Шотландии. Вполне вероятно, что и потомки их могли бы вступать в браки, и отношения между двумя державами сложились бы чуть иначе…

Но вернемся к проекту Бориса Годунова. У него были все шансы реализоваться в полной мере, потому что принц Иоганн согласился приехать в Москву и стать удельным князем. 23 июля 1602 года царю сообщили, что корабли уже на полпути к России. Герцог прибыл в Нарву на нескольких судах в сопровождении четырех сотен приближенных, слуг и представителей духовенства. Встреча была торжественной, и несколько последующих дней прошли в праздных развлечениях. Но впереди был еще более важный въезд – в Москву. Чтобы Иоганн ни в чем не испытывал нужды, Борис Годунов прислал ему дополнительных лошадей, припасы и возы. Следовало погрузить все то огромное «приданое» датского жениха, что он захватил с собой, и перевезти его в столицу. 19 сентября 1602 года сын короля Фредерика II появился в Москве. Царь позаботился, чтобы въезд оказался максимально пышным, и встретил будущего зятя так радушно, как только мог. Всем жителям было велено нарядиться в свое лучшее платье, а встречать герцога выстроились еще задолго до городских ворот.