Княжна на продажу. Как дочерей русских государей меняли на мир и новые земли

Девочки из царского рода тогда получали не самый впечатляющий объем знаний, но Софья упорно желала продолжать обучение (это не отменяло традиционных занятий рукоделием). Ее склад ума был скорее мужским, нежели женским, и решимости ей тоже хватало. Историки часто сравнивают Софью с Петром, находя между ними много общего, – по всей видимости, царевна обладала немалой харизмой. Неудивительно, что впоследствии они не смогли «ужиться». Двум столь сильным личностям было тесно в одном дворце.

Когда умер государь, на престол взошел брат царевны, Федор, человек, которого прежде и не думали возводить на трон. Если бы не преждевременная смерть престолонаследника Алексея, не бывать бы Федору русским правителем… Итак, Федор сделался царем, однако правил недолго – шесть лет. И, когда он скончался, не имея наследников, Софья была уже взрослой женщиной.

В тереме в ту пору находились шесть царевен: тридцатидвухлетняя Евдокия, царевна Марфа двадцати девяти лет, Софья в ее двадцать пять, двадцатитрехлетняя Екатерина, Мария двадцати двух лет и самая младшая, Феодосия. Той исполнилось девятнадцать. Умная и образованная Софья позволила себе высказать мысль, которая ее сестрам вряд ли приходила на ум, – женщина тоже может править. Наследники еще малы. Была же когда-то византийская царевна Пульхерия!

Они не могли не знать про Пульхерию – история Византии всегда интересовала царя Алексея Михайловича. Элия Пульхерия Августа, дочь императора Аркадия, в 414 году сумела взять в руки власть над византийскими землями. А было ей только пятнадцать лет! Она становилась Августой, признанной сенатом, и регентшей при императоре Феодосии. История в России XVII столетия словно повторялась.

«Пульхерия римским миром управляла прекрасно, – написал о ней Созомен, – делала хорошие распоряжения, излагала, что должно, старалась правильно говорить и писать, и славу всего, что делалось, относила к брату».

Девушка-правительница справилась со своей ролью, она же устроила брак для своего брата, и только потом отошла на второй план. Вдохновленная этим примером, Софья решила действовать. Кроме того, регентство Софьи позволяло линии Милославских удерживаться у власти. Напомню, что Софья была дочерью царя от первой жены. И, когда Алексей Михайлович взял в жены Наталью Нарышкину, родня его покойной супруги закономерно волновалась – не пустят ли Нарышкины свои корни слишком глубоко у трона?

Считается, что молодую мачеху царевны не любили. Она вошла в их дом после целой череды горестных происшествий – смерти любимой матери и двух братьев, Симеона и Алексея. Наталья Нарышкина была всего на год старше одной из падчериц и на год моложе другой.

Однако после замужества именно она становилась главной на женской половине дворца, и царевны были вынуждены склоняться перед ней в почтительном поклоне. Вероятно, Софью и ее сестер куда бы больше устроило, если бы Алексей Михайлович не женился во второй раз. В таком случае именно они становились старшими женщинами терема. Но появление Натальи Кирилловны оттеснило их. А с рождением Петра у их родных братьев появлялся конкурент. Контраст был разительным: слабые и болезненные Федор с Иоанном – и абсолютно здоровый, подвижный Петр.

Софья была слишком независима и обладала слишком развитым умом, чтобы поладить с Натальей Нарышкиной. Та уступала ей и в силе характера, и в интеллекте. Добавим к этому решительные действия Артамона Матвеева – близкого свойственника Нарышкиных. За недолгое время он сумел приобрести огромное влияние на царя Алексея Михайловича и заметно потеснить Милославских (а также их ставленников) с разных важных постов. Софья, разумеется, знала, что ее родственников отправляют подальше из Москвы – в Казань и в Астрахань. Матвеев расчищал себе поле для деятельности, а ведь в глазах бояр он был безродным выскочкой! В тереме негодовали, в боярских палатах рассуждали – что делать?