Князья Ада

В свете звёзд было видно, как дыхание вырывается изо рта рядового облачком белёсого пара, мигом уносимого ветром.

Ну вот, подумалось Джеймсу, а он так старался убедить окружающих в том, что вовсе не знает китайского…

– А ну, заткнулись все, – шепнул Гиббс. – Они вон там – видите пятна на фоне неба?

– Возле тропы хватало валунов, – так же тихо ответил Эшер, – шагов примерно сто назад. – За прошедший час путешествия он только и занимался тем, что высматривал возле дороги любые подходящие укрытия или места, подходящие для обороны. – Если у нас будут прикрыты тылы…

– Уже не успеем, – Уиллард указал куда-то в темноту. Звёзды светили тускло, но и этого сияния хватило, чтобы позади на тропе – по крайней мере, Эшеру так показалось – блеснули чьи-то глаза. – Что за чертовщина?..

– Не разбегаемся! – велел Эшер, и все пятеро встали в круг, спина к спине, выставив бамбуковые копья. Кусты, покрывавшие склон до самой реки, затрещали во тьме – кто-то ломился навстречу путникам.

– Да сколько же их там, мать их… – начал было Гиббс, но в этот момент на тропу выскочили тёмные силуэты.

Эшер ударил палкой – остриё воткнулось во что-то мягкое. Раздался вопль – жуткий, хриплый, похожий на рёв раненого верблюда. От вони кружилась голова. Где-то рядом послышалась ругань Уилларда.

– На ши шей? Ни яо шэ мо?[28] – наугад крикнул Эшер во тьму, хотя и сомневался, что кто-то из нападавших откликнется. Тварь, наткнувшаяся на его копьё, продолжала напирать, сучила руками, пытаясь дотянуться, и один раз длинные когти, пусть и едва ощутимо, но всё-таки задели Джеймса по лицу. Рядом снова послышались вопли.

– Какого?!.. – вскрикнул Барклай, и следом тут же донёсся хруст – кажется, в кого-то угодил камень.

Темнота вокруг буквально кишела тёмными неуклюжими силуэтами. «Господи Иисусе, да сколько же их здесь, в самом деле?..»

А потом откуда-то издали рявкнула винтовка, но противник Эшера продолжал напирать, не обращая внимания ни на копьё, вонзающееся в плоть всё глубже, ни на выстрел…

И Джеймс наконец-то сумел разглядеть его лицо – да, это оказался не кто иной, как яо-куэй; даже в темноте были видны искажённые черты лица, светящиеся глаза и пасть, полная острых зубов…

Грянул ещё один выстрел, а затем послышался топот, вопли Иных – яо-куэй – и что-то сверкнуло в свете звёзд, как лезвие меча… но откуда здесь взяться мечу? Почти сразу же в темноте блеснули круглые стёкла очков и раздался громкий мужской голос. Японский боевой клич, понял Эшер. Значит, это и впрямь был меч…

Яо-куэй дёрнулся, и его голова – бледная, лысая, с огромной пастью, больше приставшей псу, а не человеку, – в мгновение ока слетела с плеч.

В нос ударил запах крови, хлынувшей из обрубка шеи. В темноте промелькнул чей-то белый сюртук или мундир, забрызганный кровью, снова блеснуло стальное лезвие и стёклышки очков.

«Полковник граф Мизуками. Вот кто следовал за нами. Ему пришлось ввязаться в рукопашный бой, потому что для стрельбы слишком темно».

Выдрав бамбуковое копьё из туши Иного, Эшер тут же с размаху ткнул им в другое тёмное пятно, задерживая его на месте, чтобы японцу было проще срубить неприятелю голову.

Джеймсу приходилось видеть людей, разорванных картечью в Южной Африке, а однажды даже расчленять топором убитого врага, чтобы скрытно избавиться от трупа – на службе в департаменте, конечно же, так что причины у подобных манипуляций имелись уважительные, хотя сам процесс ещё долгие годы снился ему в кошмарах. Но старинное искусство владения холодным оружием вызывало леденящий душу восторг.

Шипящие визги яо-куэй сменились треском веток на склоне ущелья.

«Значит, у них всё-таки есть какой-никакой инстинкт самосохранения».

– Эй, ты поаккуратнее своим тесаком-то размахивай! – послышался голос Гиббса, а следом – голос Барклая:

– Мать честная, да это ж гребаный микадо!

Эшер шагнул вперёд, споткнувшись о нечто мягкое и лёгкое.

– Ты в порядке, Джейми? – прохрипел Карлебах, ухватив его за руку крючковатыми пальцами. – Не ранен?..

– Я в порядке. Все целы? Никто не пострадал?

– С кем мы дрались вообще, чёрт подери? – спросил Уиллард, но в этот момент к ним подошли ещё двое людей в светлой одежде и вежливо поклонились.

– Эшу-сенсей…

– Мизуками-сан? – Эшер поклонился в ответ, низко и почтительно. – Примите тысячу благодарностей…

– Что это были за твари? – пробасил кто-то рядом, и Эшер тут же вспомнил этот голос. Он уже слышал его раньше, во время предыдущей поездки по Шаньдунскому полуострову.

Телохранитель, стоящий рядом с низеньким очкариком-японцем – молодой широкоплечий парень лет двадцати с небольшим, – зажимал рукой бок, его светлый военный мундир потемнел от крови.

– Они наверняка вернутся, – ответил Эшер. – Так что предлагаю побеседовать по дороге, если вы не возражаете, Мизуками-сан. Ваш помощник в состоянии идти?

Мизуками обратился к телохранителю по-японски. Тот расправил плечи и что-то ответил – наверняка что-то вроде «просто царапина».