Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка

Большое число наиболее известных блэкушников поклялись отомстить Викернесу за смерть Аарсета, когда тот отбудет свой 21-летний срок. Будучи наслышанным о таких проявлениях тёплых чувств, Варг не преминул высказаться в том же ключе: "Мы все когда-нибудь умрём, и я не боюсь смерти. В некотором смысле мы все умираем, а жизнь — это медленная смерть. Мы стареем, наши тела дряхлеют, жизнь в них угасает. И по мне слабые должны умирать. Когда я стану слабым, я умру, как и все остальные. Если мне выстрелят в спину, то я в таком случае и есть дурак, потому что не заметил снайпера в кустах. Если меня зарежут ножом, что ж — тогда я более слабый, чем мой противник. Если меня отравят, то это опять же глупо с моей стороны — подпускать врага к своей еде. Если меня задавит машина, то значит мне надо было быть повнимательней и смотреть по сторонам. Если я помру от болезни, значит у меня такая судьба. Короче, если кто-то хочет и смерти, что ж, пусть попробует; я буду рад доброй драке, и если они победят (а этого не произойдёт!), то что из этого? Я умру в бою. Меня ждёт новая жизнь в Валхалле и вечная борьба!"

Убийствами, совершёнными Варгом Викернесом и Бардом Эйтуном, норвежские блэк-металисты подтвердили свою решимость подкреплять риторику насилия кровавыми деяниями. Ойстейн Аарсет умер сообразно мрачному духу, которым было охвачено всё движение, своей смертью подтвердив имя, избранное им при жизни — он действительно стал Евронимусом, "принцем смерти". "Мёртвая Тишина"[1] теперь настала для него навеки.

Для всех ведущих норвежских блэк-метал групп, за исключением Darkthrone, настали тяжёлые времена — все ведущие музыканты этих команд получили разные сроки за поджоги, осквернение могил и убийство. Последовавшие судебные процессы раскололи сцену на враждующие друг с другом группировки. Они были поставлены перед выбором, к какой стороне примкнуть: за Гришнака или за Евронимуса. Вокруг имени последнего стал формироваться целый культ, в котором Евронимус именовался не иначе как «Король» или "Крёстный отец блэк-метала". Как отмечали многие в вышеприведенных интервью, это было, конечно же, преувеличение, а исходило оно от второго поколения блэк-металистов, пытавшихся завоевать популярность на волне интереса к персоне Евронимуса и оставленного им музыкального наследия.

В этот период Викернес начал открещиваться от своих бывших друзей. Он заявил, что не имеет ничего общего с блэк-метал — его больше занимает национализм и поклонение Одину. Надо отдать Викернесу должное: на протяжении всех его допросов полицией он придерживался гораздо более бескомпромиссной политики, чем его бывшее коллеги (хотя его интервью Bergens Tidende впервые и привлекло интерес полиции к блэк-металу). Он напрочь отказался от «сотрудничества» с полицией и не признавал себя виновным до самого оглашения приговора. Он последовал совету своего адвоката и так и не сознался в суде, чего нельзя сказать о других «правонарушителях», которые раскалывались мгновенно, стоило полицейским лишь немного поднажать. С одной стороны это можно понять, принимая во внимание их молодость, наивность и страх перед ещё более суровыми наказаниями в случае, если они откажутся сознаться в содеянном. Вот что рассказывает Самот о своём первом знакомстве с полицией и причинах, побудивших его сознаться (скорее всего, остальные были движимы теми же):