Книга

Редкие выезды Царя причиною того, что, при появлении его, народ с благоговением спешит насладиться лицезрением своего Монарха. Когда он выезжает, то прежде всего несколько человек в красной одежде тщательно очищают метлами дорогу, (в Москве и в других местах есть особые дороги нарочно сделанные для Царя; они вымащиваются досками, рачительно содержатся, и проезд по ним позволен, кроме Царя, весьма немногим; после, отряд воинов тянется длинным рядом. Царя окружают Бояре и вельможи без шапок — жжет ли солнце или льет дождь; а по бокам скачут верховые. Если Царь заметит иностранцев, то посылает кого-либо из Бояр осведомится о его здоровьи. Бояре по большей части — люди тучные, но приказание Царя исполняют бегом. Я видел, что, когда проезжал Царь, народ, стоявший по бокам дороги, поклонился, в знак почтения, до самой земли. Это называется бить челом. При священных церемониях Царь бывает пешком, редко ездит верхом, а всего чаще в карете (кареты у него самые дорогие, как в России сделанные, так и присланные от разных Государей). За Царем в экипаже не позволяется никому следовать, кроме Князя Грузинского. Перед каретою несут две красные подушки с шелковыми чахлами того же цвета, и ведут двух самых лучших коней под [12] дорогими и попонами. Зимою, вместо кареты, употребляются сани, выбитые отборными соболями. В них запрягается конь в сбруе, блестящей золотом и серебром, а впереди другой, также убранный, без седока.

Если Царь отправляется недалеко за город, то с ним бывает несколько тысяч телохранителей, которые занимают окрестные места, и содержат караул.

ЦАРСКИЙ СТОЛ И ПИРЫ.

Алексий с юных лет объявил себя врагом роскоши, и выпроводил из дворца всех любителей хорошего стола, которые тучны телом и тощи духом. Он любит блюда самые простые, а яства изысканные и лакомые предлагаются только тогда, когда обедает кто-либо из посторонних: у стола служат три или четыре доверенных человека, и в столовую приносят блюда царедворцы, которые, из предосторожности, тут же должны отведать как кушанья, так и напитки. Когда настает время обеда, один из Стольников или придворных дает знак, ударяя палкою в дощечку. Царь обедает обыкновенно один, а ужинает по большей части, вместе с Царицею. Пиры торжественные, на которые приглашаются иностранцы или свои Вельможи, бывают необыкновенно блестящи и великолепны; придворные в широких шелковых одеждах стоят неподвижно длинными рядами в нескольких залах, а другие, одетые легче, бегают туда и сюда с такой [13] быстротою, что задыхаются; палаты, обитые разноцветными шелковыми шпалерами, горят серебром и драгоценными каменьями. Множество отборнейших блюд и напитков показывают истинно царскую пышность.

В столовой ставятся два, три и даже четыре и пять столов, а по средине четвероугольный, на котором сосуды, серебряные и золотые, осыпанные жемчугом и драгоценными каменьями, Ослепляют своим блеском, и довершают очарование.

Во время пира, Царь обыкновенно сидит на троне. В заключение, сам он берет золотой бокал с Испанским вином, и предлагает каждому гостю.

ЦАРСКИЕ УВЕСЕЛЕНИЯ.

Русские не перенимают чужих обычаев, не столько по редкости сношений с другими Державами, сколько по народному чувству и общей привязанности к обычаям своих отцов. Цари не позволяют себе увеселений, самых обыкновенных при других Дворах, чтоб не дать подданным повода к нововведениям.

Главное их удовольствие состоит в охоте: зверей следят в лесах по тропе, и травят выученными собаками, а птиц весьма метко пронзают стрелами, или пускают на них ручных соколов. Впрочем, иногда и стреляют из самопалов.

Когда Царь хочет отдохнуть после занятий, то выезжает в загородный, почти бесконечный, сад [14] (по Северному климату, он весьма хорошо устроен), или в какую-либо из своих деревень.

В последние годы Царь позволил прибывшим в Москву странствующим актерам показывать свое искусство, и представлять Историю Ассуира, и Эсфири, написанную комически. Узнавши, что при Дворах других Европейских Государей в употреблении разные игры, танцы и прочие удовольствия для приятного препровождения времени, нечаянно приказал, чтобы все это было представлено в какой-то Французской пляске. По краткости назначенного семидневного срока, сладили дело как могли.

В другом месте, прежде представления следовало бы извиниться, что не все в должном порядке, но тут это было бы совершенно лишнее: костюмы, новость сцены, величественное слово: иностранное, и стройность неслыханной музыки, весьма естественно, сделали самое счастливое для актеров впечатление на Русских, доставили им полное удовольствие, и заслужили удивление.

Сперва Царь не хотел, чтобы тут была музыка, как вещь новая и некоторым образом языческая; но когда ему сказали, что без музыки точно также не возможно танцевать, как и без ног, то он предоставил все на волю самих артистов.