Книга алхимика

Иногда то он, то она начинали говорить, но всякий раз обрывали фразу, так и не закончив ее. Айша и Паладон будто читали мысли друг друга. Они общались на языке влюбленных, и потому я не мог уследить за их беседой. Говорили их сердца, их руки, передававшие легкими прикосновениями то, чего не могли выразить слова. Робкие фразы и жесты, запинки и молчание — все это казалось мне куда красноречивей тысяч сладкозвучных стихов гениальных поэтов. Мне вспомнились истории о влюбленных, воспетые в трагедиях древнего мира и балладах. Все они не шли ни в какое сравнение с историей любви Паладона и Айши. Их история была печальней и красивей, а сама любовь — чище. Лужайка неожиданно показалась мне исполненной духом святости. По моему телу прошла благоговейная дрожь. Я ощутил себя смертным, невольно вторгшимся в мир удивительных бесплотных созданий. Мне казалось, что Айша и Паладон воплощают в себе символ надежды и счастья всего людского рода и, если их разлучить, из мира уйдет радость, а с небес исчезнут и звезды, и солнце, и луна.

Неожиданно Айша отстранилась от Паладона, и ее глаза наполнились страхом. В отчаянии стукнув кулачком ему в грудь, она воскликнула:

— О чем я только думаю! Тебе надо идти! Если тебя обнаружат здесь…

— Никто меня здесь не найдет. Самуил сообщил мне, где стоит стража. Мне ничто не угрожает. Здесь только ты и я.

— А вдруг его обманули? Что, если это ловушка? — Она все колотила его в грудь кулачками.

Паладон поцеловал ее, и она постепенно успокоилась.

Тут я услышал слова, которых так опасался.

— Давай убежим, — сказал он, — давай убежим отсюда. Я знаю как. Нас никто не увидит. Стоит нам выбраться из Мишката…

Обхватив себя за плечи, она в ужасе замотала головой. Он продолжал убеждать ее.

— Родная моя, твой брат никогда нас не достанет…

— Даже если это возможно, здесь вся твоя жизнь… Твоя мечеть… Она для тебя так много значит… Я не могу тебе позволить…

Паладон принялся мерить шагами лужайку, постукивая кулаком о ладонь.

— Плевать мне на мечеть. Мне нужна только ты.

— И мне нужен только ты, — голос Айши дрогнул. — Ты — моя жизнь. Но наши друзья… Джанифа… Представляешь, как она мне доверяет, раз решила устроить нашу встречу.

— Она сестра эмира. Ей нечего бояться.

— А как же… Ведь есть еще и… — У Айши задрожали губы, и она замолчала.

— Ты права, — с грустью в голосе произнес поникший Паладон.

— Мы так ему обязаны… А если мой брат… — Она схватила Паладона за руку и прижалась к нему. Лицо ее было бледным и очень печальным.

И тут я вышел на лужайку. На душе было спокойно, поскольку я принял решение. Влюбленные ошарашенно воззрились на меня. Взяв их за руки, я тихо сказал:

— Бегите. Забирай ее, Паладон. Так будет лучше. — Я улыбнулся Айше. — Паладон прав. Главное, чтобы вы были вместе, а остальное неважно. За пределами Мишката вы окажетесь в безопасности. Бегите.

— Давай с нами, Самуил, — с жаром произнес Паладон.

— Нет, — покачал головой я, — мне лучше остаться. За вами начнется охота, а я попытаюсь пустить ее по ложному следу. Изо дня в день буду водить их за нос.

Айша поцеловала меня, а Паладон крепко обнял.

— Чего вы ждете? — Мой голос сорвался, я почувствовал, как в сердце начинает закрадываться страх. — Бегите!

Державшиеся за руки Паладон и Айша не двинулись с места.

— Нет, Самуил, нет, наш добрый друг, — наконец тихо произнес Паладон. — Как мы сможем жить дальше, зная, что ты пожертвовал собой ради нас? Но мы никогда не забудем того, что ты нам сейчас предложил. Ты готов ради нас пойти на такое… — Он покачал головой. — Я потрясен… у меня нет слов…

— Но я…

— Нет, Самуил, — твердо сказал Паладон, — мы названные братья и потому должны заботиться друг о друге. Мы обязательно найдем какой-нибудь другой выход. Я в этом уверен.

Айша смотрела на меня и улыбалась сквозь слезы.

— Самуил, сколько мы еще можем побыть вместе с Паладоном?

— Нам уже пора назад, — склонил я голову.

— Дай нам хотя бы еще пять минут, дружище, — промолвил Паладон.

— Я вернусь через десять, — ответил я.

Я развернулся и, спотыкаясь, двинулся прочь, продираясь сквозь ветви. Наконец я остановился у одного из деревьев, привалился к нему и заплакал. До меня доносился едва слышный смех наложниц. Над моей головой весело чирикали воробьи.

Когда я вернулся на лужайку, Айша ждала меня там в одиночестве возле дерева. Я заметил, что на стволе вырезан расправивший крылья орел, сжимающий в когтях два сердца — символ надежды. Несмотря на то что уже смеркалось, я безошибочно узнал уверенную руку моего друга.

— Наши с Паладоном сердца всегда будут вместе, — тихо сказала Айша. — Когда-нибудь настанет день, и мы улетим далеко-далеко, совсем как этот орел. Я никогда не забуду то, что ты для нас сегодня сделал и на что был готов пойти, если бы мы тебя об этом попросили.

— Нам пора, — глухо произнес я.

Когда мы вернулись, евнухи уже сворачивали ковры. Девушки лежали в траве, наслаждаясь теплом садящегося солнца. К нам подошла Джанифа, я кивнул, на ее губах мелькнула улыбка. Повернувшись, она захлопала в ладоши.