Книга апокрифов

Дина бесшумно встала и, накинув на плечи шерстяную шаль, вышла во двор. «Того и  гляди она их выгонит,  ― сокрушенно вздохнул Исахар.  ― Но я в это вмешиваться не стану, пускай делает что хочет...»

Наступила долгая томительная тишина. Потом вернулась Дина, передвигаясь осторожно, на цыпочках, стараясь не разбудить мужа. Со сна Исахару показалось, будто кто-то с хрустом ломает хворост. Но он все же решил не двигаться. «Видать, Дина замерзла,  ― подумал он,  ― собирается развести огонь».

Дина снова тихонько выскользнула. Приоткрыв глаза, Исахар увидел над пылающим очагом котелок с водой.

«Зачем это ей?»  ― подумал он с удивлением и тут же снова уснул. Проснулся, когда Дина с дымящимся котелком какими-то необычными, заботливыми и важными шажками кралась к дверям.

Удивился Исахар, встал и наскоро оделся.

«Надо посмотреть, что там такое»,  ― сказал он себе энергично, но в дверях столкнулся с Диной. «Что ты носишься, как угорелая»,  ― собирался он окликнуть жену, но не успел.

― С какой стати ты тут ротозейничаешь, ― набросилась на него Дина и опять побежала во двор с какими-то тряпками и кусками холстины в руках. На пороге обернулась.  ― Иди в постель,  ― строго прикрикнула она,  ― и... и не путайся у нас под ногами, слышишь?

Старый Исахар прошаркал, направляясь на двор. Перед хлевушком беспомощно слонялся широкоплечий мужчина. Исахар направился к нему.

― Эх-ма,  ― успокоительно проворчал он.  ― Выгнала тебя, да? Сам знаешь, Иосиф, ― эти женщины… ― и чтобы скрыть их мужское бессилие, поспешно показал на небо. ― Глянь-ка, звезда! Ты когда-нибудь видел такую звезду?

1930

Марфа и Мария

В продолжение пути, пришел Он в одно селение, здесь  женщина, именем Марфа, приняла его в дом свой; у ней была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слова Его. Марфа же заботилась о  большом угощении, и подошедши сказала: Господи! Или Тебе  нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. И Иисус сказал ей в ответ:  Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не  отнимется у нее.

(Евангелие от Луки, 10, 38-42)

И в тот же вечер вошла Марфа к соседке своей Тамар, жене Якуба Грюнфельда, которая лежала после родов; и, видя, что огонь в очаге угасает, подложила поленьев и присела к очагу, чтобы раздуть огонь. И когда взвилось живое пламя, смотрела Марфа в огонь и молчала.

И тогда сказала госпожа Тамар:

― Хороший вы человек, Марфочка. Так вы обо всех хлопочете  ― я даже не знаю, чем отплатить вам.

Но Марфа ничего не ответила и не отвела глаз от огня.

Тут спросила госпожа Тамар, сказав:

― Правда ли, Марфочка, что нынче был у вас рабби из Назарета?

И ответила Марфа:

― Был.

И сложила госпожа Тамар руки и молвила:

― То-то вам радость, Марфа; я знаю, к нам бы Он не пришел, но вы этого заслуживаете, вы ведь такая хорошая хозяйка...

Тогда склонилась Марфа к огню, проворно помешала дрова и сказала:

― Знаете, госпожа Тамар, лучше бы этого не было. Разве могло мне прийти в голову, что именно сегодня, накануне праздника... Ладно, думаю, сначала постираю. Сами знаете, сколько за нашей Марией стирки! Так вот, бросаю я грязное белье в кучу, и вдруг: «Добрый день, девушки!»  ― стоит Он на пороге! Я как закричу: «Мария, Мария, пойди сюда!»  ― чтобы она помогла мне поскорей убрать грязное белье, а Марка примчалась растрепанная и, как увидела Его, закричала, будто умалишенная: «Учитель, Учитель, вы пришли к нам?» И  ― бац, она уже на коленях перед Ним, рыдает и руки Ему целует... Мне так было стыдно за нее,  госпожа Тамар! Что мог подумать Учитель, такая сумасшедшая истеричка, а тут еще везде грязные тряпки валяются... Я еле выговорила: «Садитесь, Учитель», и давай белье собирать; а Мария дергает Его за руку и всхлипывает: «Учитель, говорите же, скажите нам что-нибудь, раббони...» Подумайте только, госпожа Тамар, она называет Его «раббони»! И везде был беспорядок, сами знаете, как во время стирки, даже пол не подметен... Что Он только о нас подумал!

― Ну, Марфочка, ничего,  ― утешала ее госпожа Тамар.  ― Мужчины и не заметят небольшого беспорядка. Я их знаю.