Книга Балтиморов

Я остался один в гримерке. На месте не сиделось. Ну приедет она, и что? Постучусь к ней в дверь? А дальше? А если она с Кевином? Хорош я тогда буду. Какой же я дурак. Мне хотелось сбежать. Но теперь уж поздно. Я улегся на диван и стал внимательно прислушиваться к звукам, доносившимся из коридора. Вдруг я услышал ее голос. Сердце у меня подпрыгнуло и затрепетало. Потом — звук открывшейся и закрывшейся двери. И тишина. Внезапно я почувствовал, что мой мобильный вибрирует. Она послала мне эсэмэску:

Ты в соседней гримерке???

Я ответил одним словом:

Да.

Снова раздался звук открывшейся и закрывшейся двери, а потом ко мне тихо постучали. Я пошел открывать. Она.

— Марки!

— Сюрприз!

— Ты знал, что мы записываемся в один день?

— Нет, — соврал я.

Я сделал шаг назад, она вошла в мою гримерку и закрыла за собой дверь. А потом вдруг кинулась мне на шею и крепко ко мне прижалась. Мы долго стояли обнявшись. Мне хотелось ее поцеловать, но я боялся все испортить. Я только взял в ладони ее лицо и смотрел в ее ослепительно сияющие глаза.

— Какие у тебя планы на вечер? — вдруг спросила она.

— Да никаких… Мы могли бы…

— Да, — сказала она.

Мы улыбнулись друг другу.

Нам нужно было место, где встретиться. Ее отель отпадал: там кишмя кишели репортеры. Любое общественное место — тоже. Я предложил поехать ко мне. Дом с подземной парковкой, а оттуда можно подняться на лифте прямо в квартиру. Никто ее не увидит. Она согласилась.

Я никогда не думал, что Александра однажды придет ко мне домой. Но, покупая квартиру на гонорар за свой первый роман, я думал о ней. Я хотел жить в Вест-Виллидже ради нее. И когда агент по недвижимости повел меня смотреть жилье, я влюбился в квартиру с первого взгляда, потому что знал, что ей бы она понравилась. И угадал: она пришла в восторг. Когда двери лифта открылись перед входом, она, не сдержав восхищения, воскликнула:

— О боже, Марки! Как я люблю такие квартиры!

Я был страшно горд. И возгордился еще больше, когда мы уселись на огромной, полной цветов террасе.

— Ты сам ухаживаешь за растениями? — спросила она.

— Разумеется. Я же садовник по образованию, забыла?

Она засмеялась и с минуту любовалась громадными цветами белой гортензии, а потом устроилась на низком садовом диване. Я открыл бутылку вина. Нам было хорошо.

— Как дела у Дюка?

— Он в порядке. Знаешь, Маркус, нам вовсе не обязательно беседовать о моей собаке.

— Знаю. Тогда как дела у тебя?

— Неплохо. Люблю Нью-Йорк. Когда я в Нью-Йорке, у меня все хорошо.

— Тогда зачем ты живешь в Калифорнии?

— Потому что мне так лучше, Марки. Не хочется ходить по городу и бояться на каждом углу встретить тебя. Но я уже какое-то время подумываю, что надо бы купить здесь квартиру.

— Здесь ты всегда можешь чувствовать себя как дома, — сказал я.

И тут же пожалел о своих словах. Она грустно улыбнулась.

— Не уверена, что Кевин горит желанием жить с тобой в одной квартире.

— А что, Кевин все еще актуален?

— Само собой, Маркус. Мы вместе уже четыре года.

— Будь у вас все хорошо, вы бы уже поженились…

— Перестань, Марки. Не устраивай мне сцен. Наверно, мне лучше уйти…

Я злился на себя, надо же было ляпнуть такую глупость.

— Прости меня, Алекс… Можно, мы начнем этот вечер сначала?

— Ладно.

С этими словами она встала и вышла с террасы. Я не понял, что она затеяла, и пошел за ней. Она направилась к двери, открыла ее и ушла. С минуту я стоял в полной растерянности, а потом звякнул звонок. Я бросился открывать.

— Привет, Марки, — сказала Александра. — Прости, задержалась немножко.

— Не беспокойся, все отлично. Я как раз открыл бутылку вина на террасе. И даже налил тебе.

— Спасибо. Потрясающая квартира! Значит, вот где ты живешь?

— Ага.

Мы сделали несколько шагов в сторону террасы, я положил руку на ее голое плечо. Она обернулась, и мы молча посмотрели друг другу прямо в глаза. Между нами возникло высокое, восхитительное притяжение. Я нагнулся к ее губам. Она не отшатнулась. Наоборот, обхватила мою голову руками и поцеловала меня.

34

Флорида, весна 2011 года

В последнее время дядя вдруг стал вести себя со мной как-то иначе. Держался слегка отчужденно. С марта 2011 года он стал регулярно встречаться с Фейт, управляющей «Хоул Фудс».

Правду я узнал позже, а тогда подумал, что у них роман. Она часто заезжала за ним домой, и они куда-то вместе отправлялись. Отсутствовали они долго. Иногда целый день. Дядя Сол не говорил, куда они едут, а я не хотел задавать вопросы. Возвращался он из своих вылазок нередко в дурном настроении, и я спрашивал себя, что же между ними такое произошло.

Вскоре у меня возникло неприятное ощущение, что что-то изменилось. Непонятно почему Коконат-Гроув перестал быть привычным мирным оазисом. Я заметил, что дома дядя Сол легко выходил из себя, а это ему было совсем не свойственно.

В супермаркете тоже все переменилось. Сикоморуса не допустили к участию в «Пой!», и письмо от продюсера с отказом повергло его в уныние. Однажды, пытаясь его приободрить, я сказал:

— Это только начало. Надо бороться за свою мечту, Сик.