Книга Балтиморов

Она повернулась к Гиллелю и взмолилась:

— Отговори его, Гиллель!

Гиллель опустил глаза:

— Я тоже уезжаю, Александра. Я еду с Вуди.

Она была убита.

— Да что такое с вами обоими?

— Я совершил куда более тяжкое преступление, чем Вуди, — ответил Гиллель. — Я уничтожил свою семью.

— Уничтожил семью? — Александра уже ничего не понимала.

— В том, что Вуди до такого дошел, в том, что мама умерла, виноват только я один. Пора платить по счетам. Я отвезу Вуди в Канаду. И тем самым попрошу у него прощения.

— Прощения за что? Что вы пытаетесь мне сказать, я ничего не понимаю!

— Все, что мы пытаемся сказать тебе, Алекс, — это «прощай». И еще хотим сказать, что любим тебя. Любим тебя так, как ты никогда не сможешь нас полюбить. Может, потому мы и уезжаем.

Она плакала.

— Не делайте этого, заклинаю вас!

— Мы приняли решение, — сказал Гиллель. — И наша судьба в наших руках.

Она вытерла глаза:

— Обещайте еще подумать ночью. Ты ведь даже пяти лет не отсидишь, Вуди! Не ломай все…

— Все продумано, — ответил Вуди.

Казалось, оба были полны решимости.

— Маркус знает? — наконец спросила Александра.

— Нет, — ответил Вуди. — Я хотел ему сказать раньше, но нам помешал Сол. Сейчас придем, и я с ним поговорю.

— Нет, не надо, пожалуйста. Не говори ему ничего. Умоляю вас обоих, не говорите ему!

— Но это же Маркус, мы не можем ему не сказать!

— Я вас прошу только об одном. О последнем одолжении. Во имя нашей дружбы. Не говорите ничего своему кузену.

Рассказ Александры меня потряс. Я всегда считал, что Вуди и Гиллель доверились только ей, что они намеренно скрыли от меня свой план. Я всегда считал, что, поделившись с ней своим последним секретом, они вычеркнули меня из Банды Гольдманов. Но оказывается, они хотели мне все рассказать, а Александра им не позволила.

— Почему, — спросил я, — почему ты их убедила ничего мне не говорить? Я бы их удержал, я бы не дал им сбежать, я бы их спас!

— Ты бы не смог их удержать, Марки. Никто и ничто не смогло бы их убедить отказаться от своих планов. Это читалось в их глазах, и именно поэтому я умоляла их ничего тебе не говорить. Ты бы уехал с ними, Маркус. Я знаю. Ты бы не бросил Банду Гольдманов. Ты бы отправился с ними, тоже оказался бы соучастником побега и в итоге был бы убит. Как они. Когда я их умоляла ничего тебе не говорить, я на самом деле молила их пощадить тебя. Я знала, что ты поедешь с ними, Марки. Я не хотела тебя терять. Я бы этого не перенесла. Я хотела тебя спасти. И все равно потеряла.

Помолчав, я прошептал:

— Что же такого ужасного мог сделать Гиллель, если из-за этого поехал с Вуди? Если считал, что только так можно все восстановить?

— Понятия не имею. Но вот об этом тебе надо спросить моего отца.

— Твоего отца?

— Он не такой, как ты думаешь. И мне кажется, он много чего знает, только не хочет мне говорить.

— Твой отец втерся в мою семью. Он унизил дядю Сола, пытаясь любой ценой произвести впечатление на Вуди и Гиллеля.

— Совсем наоборот, отец прекрасно бы обошелся без того, чтобы эпатировать Вуди с Гиллелем.

— А «феррари»? А поездки? А уикенды в Нью-Йорке? — возразил я.

— Это я его просила, — ответила Александра. — Отцу очень нравились Вуди с Гиллелем, это правда. А кому они не нравились? Но если он столько для них делал, то только затем, чтобы уберечь нас, тебя и меня. Чтобы мы с тобой жили спокойно. Он знал, что, если даст им свою машину, они уедут куда-нибудь развлекаться и им не будет дела ни до тебя, ни до меня. То же самое, когда он водил их на матчи «Джайентс» или звал к себе. Ты же так старался, чтобы кузены были не в курсе про нас с тобой. Маркус, отец сделал все, чтобы сохранить твою тайну. Он никогда не соперничал с дядей Солом. Твой дядя соперничал исключительно сам с собой. А отец всего лишь держал твоих кузенов подальше от нас. И ты сам этого хотел.

Я не мог опомниться, а она продолжала:

— Две недели назад я ушла от Кевина, Маркус. Из-за тебя. Он приехал сюда, без предупреждения. Хотел сделать мне сюрприз. Когда он постучал ко мне в номер, я сперва решила, что это ты. Не знаю почему. Я была так разочарована, увидев в глазок его. И поняла, что должна быть с ним честной и уйти от него. Он достоин того, чтобы кто-то любил его по-настоящему. А тебя, Маркус, я уже устала ждать. Ты совершенно гениальный, с тобой я провела лучшие годы своей жизни и благодаря тебе стала тем, что я есть. Но ты все пережевываешь прошлое и никак не можешь понять то, что для меня было очевидно с самого начала.

— Что именно?

— Что лучшими были Гольдманы-из-Монклера.

Назавтра после разговора с Александрой я первым же рейсом вылетел в Нью-Йорк. Мне совершенно необходимо было поговорить с Патриком Невиллом.

К его дому я подошел утром. Он уже ушел на работу. Портье разрешил мне подождать, и я весь день просидел в холле на диване, отлучаясь, только чтобы перекусить и сходить в туалет. В шесть часов вечера он наконец появился. Я встал. Он с минуту смотрел на меня, потом добродушно улыбнулся и сказал:

— Давненько я тебя поджидаю.