Книга Белого

– А почему? Из-за тотального недопонимания. Вот, много людей, способных понять геев? Вот – поэтому, многим из них пришлось либо сломаться, либо стать мощнейшими деятелями искусства. Опять – почему? По той же причине, почему и пещерные люди царапали стены своих пещер. По той же причине, почему и люди пишут картины, заранее зная, что их творчество будет оценено ниже стоимости холста. По той же причине, почему писатели-неудачники – упрямо продолжают писать. Потому что иначе – холод разорвёт их на части. Иначе – волк сожмёт челюсти на их шеях. В первую очередь – интеллект и искусство – оружия обороны и контратаки. Потому что иначе – мы не живём – умираем. Наш цвет – голубой – как цвет неба над нашими головами; и как цвет истощённых вечной борьбой – умов.

Я не знаю, слышал ли он всё то, что я говорил, поскольку его состояния – очень сложно было назвать здоровым и нормальным. Слова – так и выходили из своего сознания неистовым потоком. И растворялись – исчезали навсегда в этом хмельном воздухе. Но если маэстро услышал хоть треть того, что я ему сказал – значит – всё было не напрасно.

Я потерял сознание. Моя разгромленная алкоголем в пыль башка свалила меня мешком на мокрый, деревянный стол дешёвой закусочной. Дальше – была только пустота – голубого цвета тьма…

В себя я пришел уже в больнице. Вокруг меня – всё было: белым, стерильным и насквозь пропахнувшим мертвечиной. На соседней койке – лежал мужчина, занятый прочтением какой-то рукописи. Он повернул голову в мою сторону, заметив, что я рассматриваю его. Он оторвался от своей рукописи и помахал мне рукой. Я робко помахал в ответ. Он стал улыбаться и показал мне рукопись:

– Гляди, чего пишут.

У меня немного болела голова, а мой сосед, видимо, был абсолютно здоров.

– Нашел это вчера на земле – кто-то бросил её прямо на асфальт. Поднял, думаю, что-то интересное. Положил куда-то и забыл. А теперь – вишь – нашел. Читаю и думаю – что они курят!

– А что это?

– Какая-то несусветная хрень. Чел, который выкинул её, тоже вёл себя странно – осматривался, такой, по сторонам, мол, от кого-то спасался. Псих – да и только.

– Можно прочитать? – даже не знаю, зачем это сказал; меньше всего сейчас мне хотелось читать.

Но мужик протянул мне несколько листов и спросил:

– А деньги есть?

Я пошарил в карманах лежащих рядом штанов. Достал оттуда пару скомканных купюр и отдал мужику. От благодарно взял их и отдал мне ветхого, избитого вида листки с выцветшим текстом. Думал – отложить и прочитать потом; но случайно бросил взгляд на первую фразу и уже не мог остановится: