Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

Среди верхней одежды не было более распространенной, чем сюрко (surcot), «туника, надеваемая поверх котты; одни сюрко были без рукавов, другие — с длинными или половинными рукавами, третьи — с ложными рукавами, или пелеринками». На миниатюре с фронтисписа сюрко Жуанвиля имеет широкие рукава, заканчивающиеся немного ниже локтя, из-под которых видны рукава котты, более длинные и узкие, но того же оттенка. Один из сержантов с булавами одет в бледно-голубое сюрко с широкими рукавами поверх котты, по форме и оттенку рукавов напоминающей котту Жуанвиля. Внизу — двое персонажей, один из которых преклонил колено и одет в синее сюрко поверх котты с красными рукавами, другой, стоящий, — в красном сюрко поверх котты темного цвета. Заметен след изображения ремня, или «пояса, который надевали поверх сюрко»; но в седьмой миниатюре из «Кредо» его тоже можно отчетливо разглядеть на сюрко двух персонажей, стоящих позади Святой Девы. Г-н Кишера предполагает, что под сюрко для трапез (a manger) из параграфа 137 могло подразумеваться сюрко с рукавами (a manches), потому что переписчики могли перепутать старинное слово manges с глаголом manger. Но единственное возражение против этой гипотезы состоит в том, что Жуанвиль использует слово manches (а не manges), говоря о сюрко без рукавов, в котором Людовик Святой иногда выходил в Парижский сад (§ 60).

Нарамник (housse) был «верхней одеждой, разрезанной сверху донизу по бокам и довольно сильно напоминающей современную далматику дьяконов». На миниатюре с фронтисписа Жуанвиль изображен в синем нарамнике, украшенном его золотыми гербами и подбитом (fourree) красным. Людовик Святой в день, когда он попал в плен, носил шелковый нарамник (§ 309). Арго (hargau) было «одеждой того же типа, что и нарамник; я, — пишет г-н Кишерй, — не знаю, в чем в точности заключалось различие». Жуанвиль говорит о коттах и арго из зеленого сукна, которые он заказал сшить для сорока рыцарей шампанского двора к моменту, когда Жан де Валансьен должен был увезти их из Египта (§ 467).

Накидка (chape) представляла собой «плащ прямого покроя, который набрасывался на плечи и застегивался на груди петличным шнуром или аграфом». Среди персонажей, изображенных на печати Нима от 1226 г., один носит накидку, застегнутую фермайем (fermail), или «аграфом с большой лицевой поверхностью». Бог-Отец на миниатюре 15 «Кредо» и пророк Софония на миниатюре 22 изображены в накидках. На печати Нима, только что упомянутой, есть еще один персонаж, одетый уже не в накидку, а в плащ (manteau): «это название относится к плащу на античный манер, который крепили аграфом на правом плече и перебрасывали через левую руку». Здесь плащ закреплен на левом плече, потому что резчик печати совершил ошибку, нередкую в то время, и не учел, что предметы, помещенные на штампе справа, на оттиске перемещаются влево. Миниатюра с фронтисписа более точно изображает королевский плащ, закрепленный на правом плече и расположенный так, чтобы его было можно перебросить через левую руку.

На той же миниатюре прекрасно можно разглядеть чепец (coiffe) Жуанвиля. Он довольно похож на тот, что изображен на печати от 1321 г., которую носил при себе один из присяжных Дуллана. Это был «маленький чепчик из белого холста с клапанами, которые соединялись под подбородком. Этот головной убор был прежде всего мужским: его носили под шляпой или шапероном». Но можно было носить шляпу и без чепца, как порой делал Людовик Святой, когда выходил вершить суд (§ 60).

Шаперон (chaperon), «головной убор мужчин и женщин, представлял собой маленький капюшон формы, которую мы называем домино». Шаперон одного из присяжных Дуллана немногим отличается от шаперонов сержантов с палицами, изображенных на миниатюре с фронтисписа; шаперон Жуанвиля откинут назад и плохо различим.