Книга чая

Вот так реставрация Мэйдзи пылает огнем патриотизма, великого возрождения национальной религии верности, с ореолом преображенного микадо[87] в центре. Образовательная система Токугава, которая в равной степени давала знания по чтению и письму всем мальчикам и девочкам, обучавшимся в деревенских школах под надзором сельского священника, заложила основу обязательного начального образования, чему был посвящен один из первых актов нынешней власти. Таким образом, люди высокородные и низкого происхождения слились воедино в великой новой энергии, которая всколыхнула нацию, покрыв самого скромного армейского новобранца славой в смерти, как настоящего самурая.

Несмотря на политические дрязги – естественное или неестественное порождение конституционной системы, той самой, что была добровольно дарована монархом в 1892 г., – одно слово, прозвучавшее с трона, все так же успокаивает правительство и оппозицию, заставляя обоих замолчать даже во время самых жестоких разногласий.

Моральный кодекс – краеугольный камень японской этики, как учат в школе, был определен мандатом императора, когда все другие предложения не смогли отобразить всеобъемлющего почитания, которое требовалось в тот момент.

С другой стороны, чудеса современной науки уже больше чем столетие назад поражали умы студентов в Нагасаки, единственном порту, куда прибывали голландские торговцы. Знания о географии, которые они почерпнули из этого источника, открыли перед ними новые перспективы человечества. Поначалу освоение западной медицины и ботаники давалось с большим трудом[88]. Европейские методы ведения войны, которые, естественно, захотели освоить самураи, поставили их в опасное положение, потому что сёгунат посчитал такие попытки направленными непосредственно против его верховенства. Тяжело читать истории первооткрывателей западной науки, которые обрекли себя на то, чтобы втайне расшифровывать голландскую лексику. Их можно сравнить с археологами, распутавшими тайны древних цивилизаций с помощью Розеттского камня.

Память о вторжении иезуитов в XVII в., закончившимся жестокой резней, в которой погибло христианское население Симабара, привело к практически полному запрету на строительство морских судов свыше определенного тоннажа, а также к применению смертной казни для любого, кто посмеет общаться с голландцами без официального на то разрешения. Словно железной стеной это отгородило от нас западный мир, так что отважной молодежи потребовалось огромное самопожертвование и героизм, чтобы найти подходы к тем одиноким европейским кораблям, которые время от времени случайно приставали к нашим берегам.

Но жажду знаний было невозможно утолить. Ведущаяся подготовка к гражданской войне, в которой собирались столкнуться соперничающие силы сёгуната и южных даймё, предоставила удобный случай поучаствовать в ней французским офицерам, подстегиваемым в свою очередь амбициями собственных планов по отслеживанию английской экспансии в Азию.

Прибытие командующего американской эскадры Перри, наконец, открыло шлюзы западных знаний, их поток затопил страну, чуть не смыв ее исторические вехи. В этот момент Япония вновь пробудилась к осознанию своей национальной жизни и принялась лихорадочно облачаться в новые одежды, сбросив с себя наряды древнего прошлого. Разорвать путы китайской и индийской культуры, которые связывали страну в Майя ориентализма, опасного для национальной независимости – вот что казалось главной задачей организаторов новой Японии. Не только в вооружении, промышленности и науке, но также в философии и в религии они искали идеалы на Западе, который сиял чудесными огнями для их неопытных глаз, не отличающих пока света от тени. Христианство восприняли с таким же энтузиазмом, с каким приветствовали паровую машину; западный костюм приняли, как приняли пулемет. Политические теории и социальные реформы, заношенные до дыр в их родной стране, приветствовали здесь с новым восторгом, с каким принимали банальную и старомодную продукцию из Манчестера.

Великие государственные мужи, такие как Ивакура и Окубо, не замедлили осудить абсолютное уничтожение, которому эти неистовые любители европейских институций подвергли древние традиции страны. Но даже они не считали жертву слишком большой, если нация будет более подготовленной к новой конкурентной борьбе. Таким образом, Япония занимает уникальное положение в истории, решая проблемы, не сравнимые, возможно, ни с какими другими, за исключением тех, с которыми столкнулись обладавшие пытливым умом итальянцы в XV–XVI вв. Поскольку в той точке своего развития Западу пришлось выбирать между двумя полюсами ассимиляции – это, с одной стороны, греко-римская культура, рухнувшая на него после возвышения Оттоманской Турции, а с другой – новый дух науки и либерализма, который, с открытием Нового света, с реформацией веры и рождением идей свободы, помог подняться над тучами Средневековья. Именно эта двойная ассимиляция и создала Ренессанс.