Книга чародеяний

Не бабка, а прабабка, и не старая карга, а пани Росицкая. Всё это Адель оставила при себе, понимая, что на месте Марины она бы проигнорировала и не такие мелочи. Удивительно, однако, получается: никто им никогда не помогал, но все всё знали и понимали! Марина с первого взгляда раскусила, что Адель надо на гору, хотя та и сама не ожидала такого исхода, Барбара и её мать и вовсе преисполнены нереализованной благодати… Адель размышляла с незнакомым ей доселе равнодушием. На фоне чужих эмоций её злость казалась такой маленькой, такой… надоевшей, что испытывать её не оставалось никаких сил.

— Вижу, тебя начинает отпускать, — сказала Марина прямо ей в ухо и снова засмеялась. — Пора развлечься! Ты же не девственница?

— Что-что? — Адель действительно не расслышала, она смотрела на Катаржину. Младшая Росицкая уже успела завести несколько подруг и в присмотре явно не нуждалась, где бы ни носило её мать.

— Не девственница, спрашиваю?

— Н-нет, — Адель с вызовом подняла голову, словно это что-то решало. Она и подумать не могла, что неприхотливый француз, с которым она с пьяных глаз разделила постель, окажется так к месту… Для него это была прихоть хмельного мужчины, для неё — робкая надежда на отношения и брак. Такая же, впрочем, глупая надежда, как хранимый в шкатулке дома любовный камень. Адель с усмешкой вспомнила о том, как пыталась разжечь в себе пламя любви к плохо знакомым мужчинам, чтобы выйти замуж и освободить от себя Армана… Какая же дурость! И она ещё считала это благородным поступком. Точнее, так считал бы брат. Если б знал…

— Хорошо, — Марина бесцеремонно схватила её за руку и повела за собой.

Они перепрыгивали через кусты, пили из чужих кружек что-то обжигающе хмельное, ели ягоды и жевали травинки, обходили козлов, спотыкались о котлы. Звёздное небо было скрыто за густым облаком, которое поднималось от ведьминских напитков. Звучащее тут и там пение, разномастное и абсолютно незнакомое, лишало Адель чувства направления, и она не смогла бы самостоятельно вернуться в ту точку горы, где оставила Росицких.

— Хочешь полетать? — Марина обернулась через плечо, и в её чёрных глазах сверкнули звёзды. — Или ты больше по пламени? Я вот да.

— Я помню… Я тоже больше люблю огонь, — призналась Адель. — Хотя в последнее время…

— Вот и отлично, — Марина остановилась и, скептически оглядев Адель, подошла к ней вплотную. Адель невольно отпрянула, когда их соски соприкоснулись: это было совершенно не то чувство, которое она хотела бы испытать. — Прекрати зажиматься, — велела Марина. В других обстоятельствах Адель ударила бы её за приказной тон, но что-то мешало ей. — Хочешь, чтобы я помогла тебе?

— Нет! — выкрикнула Адель, догадываясь, в чём заключается такая помощь.

— Тогда давай сама, — ухмыльнулась Марина и, протянув руку к ближайшему кусту, небрежно вытащила оттуда метлу. На похожей летала пани Росицкая. — Как будешь готова, полетаем немножко.

Во всяком случае, теперь Адель понимала, почему к ней так относятся: Марина была абсолютно пьяна. Она не качалась и смотрела прямо перед собой, но перегар и шальное поведение говорили сами за себя — в замке итальянка не казалась сдержанной, но по сравнению с собой нынешней та Марина была робкой пастушкой. Оглядевшись украдкой, Адель поняла, что здесь все такие, и лишь она одна никак не может раскрепоститься. Странное дело: она всю жизнь делала вещи, считавшиеся грубыми и неприличными, но в компании, где всё это считается общепринятым, оказалась серой мышью. В одиночестве нельзя быть героем, рассеянно думала Адель, беря в руки древко метлы. Не с кем сравнивать и некого спасать. Так когда-то сказал Арман, но он смеялся над собой… А она что? Дикая кошка дика до той поры, пока ей не покажут настоящую львицу! Сразу станет домашней…

Адель вздрогнула, когда прикоснулась к метле. Определённо, зачарованная вещь… Марина принесла выпить что-то ещё, она выпила. Живой огонь обжёг глотку и стремительно спустился к низу живота. Отстранённо испугавшись, что это какое-то мочегонное зелье, Адель быстро поняла, что напрочь спутала ощущения собственного организма. Тревожный, волнительный жар игриво щекотал её между ног, а чувство, охватившее её неимоверной дрожью, было более похоже на сладкую истому. Неожиданно сильное возбуждение заставило сердце Адель колотиться в разы сильнее. Она никогда не испытывала подобного с мужчинами, а сейчас ей казалось, что неконтролируемое желание плоти заставит её выкинуть что-то необычное.

Стараясь сдерживать этот телесный каприз, от власти которого у неё дрожали и подкашивались ноги, Адель подглядела, что делает Марина. Видимо, на метлу садились не так, как в седло, не было никакого «женского» способа — Марина просто оседлала древко, как будто это было что-то более удобное и привычное. Чувствуя себя глупо в поисках подходящего сравнения, Адель провела ладонью по древку на предмет заноз и не обнаружила ни одной; не было и грязи, и вообще местечко казалось крайне удобным, но почему именно сейчас?!