Книга чародеяний

Из деревни выехали без препятствий, и она тут же скрылась из виду. Вскоре они попали на большой тракт, тянущийся параллельно Эльбе, и то и дело пересекались с другими экипажами. Приходилось тщательней смотреть по сторонам и замечать все подозрительные лица, но пока что их окружали только торговцы и такие же настороженные, пугливые путешественники. Пару раз проезжали телеги с фуражом, попадались и гонцы на лошади, хотя в нынешнее время существовали и более быстрые способы передать письмо.

— Нас здесь вряд ли подслушают, — сказал Берингар, окидывая взглядом дорогу из-под полей шляпы. — Ты хотел что-то сказать или спросить?

— Разное, — Арман надеялся, что за цокотом копыт и чужими воплями их не будет слышно в собственном салоне. — Я чувствую себя предателем или стукачом, но Лаура сегодня призналась, что дед давал ей какое-то задание. Не сказала, какое, но это может быть связано с миссией. Проклятое пламя, как будто я в чём-то обвиняю её или Хольцера…

— Я тебя понял и не буду расценивать это как обвинение, — заверил его Берингар и в очередной раз перехватил поводья. Он явно предпочитал ездить верхом. Для человека, который перенёс вспышку лихорадки, какую-то порчу и попытку не убить злобного старикана, он правил каретой превосходно, но всё же их периодически мотало из стороны в сторону, и лошади возмущённо ржали. — Гм… кажется, нам следовало предоставить это Милошу.

— Он тоже плохо спал, — Арман вспомнил о своём обещании, данном сгоряча. — И ему срочно надо написать домой. У нас будет такая возможность?

— Надо — значит, будет. Арман, ты говоришь обо всех, но не о себе, хотя вряд ли выспался лучше них. В какой-то мере мне это знакомо, но…

— Вот поэтому мы здесь и сидим, — пошутил Арман и получил слабую улыбку в ответ. Удивительно, он не мог припомнить, чтобы Берингар хоть как-то улыбался, даже во время произвольной вечеринки в доме Росицких. — Так вот, Лаура?..

— Я уверен, что для книги и писаря она безопасна. Её способности не позволят причинить особого вреда, даже если она пожелает, с другой стороны… — Берингар чуть нахмурился и не стал заканчивать фразу. — Есть идеи, но не думаю, что тебе будет приятно их услышать. Всё под контролем.

— Как скажешь.

Арман не любил недоговорённости, отчасти потому что частенько делал так сам и знал, чем чревато умолчание. Однако Бер чуть ли не сразу доказал, что знает, что делает, и ему верилось без оговорок.

— Это тяжело, но нам всем придётся доверять друг другу, — вполголоса сказал Берингар.

— Почему ты говоришь об этом только теперь? Насколько я понимаю, миссии скоро конец.

— Конец миссии всегда даётся труднее всего, Арман. Если ничего не произойдёт — хорошо, только я бы не был так уверен.

— Мы ведь можем писать книгу до бесконечности, так?

— В теории — так, с одним лишь нюансом: у нас нет бесконечного количества магов. За это время мы объездили почти все земли, подконтрольные нынешнему сообществу. Разумеется, многое мы упустили, но содержание книги уже достаточно разнообразно, а такова и была её цель. Думаю, можно приступать к записи наших с вами историй.

— Не верится, что конец так близко, — признался Арман и тут же исправился: — Не совсем конец, я понимаю. Что будет дальше? Пророчества это не отменит и не изменит, мы сохранили магию — и что потом?

— Что потом, будем решать уже не мы.

Арман кивнул и оставил его в покое, погрузившись в свои мысли. Он вспоминал, обдумывал и сопоставлял. Больше всего радовала судьба сестры: когда-то они даже не надеялись, что Адель сможет раскрыться как ведьма, попав на гору, и перестать бесконечно винить себя во всём. Даже её взрывной характер стал сглаживаться, на что и вовсе никто не рассчитывал… Арман тоже исполнил свою мечту и обрёл друзей: он уже чувствовал, как будет скучать по Милошу и Лауре, а в Берингаре он нашёл не столько друга, сколько прекрасного наставника. Их способы колдовства сильно отличались, но они вдвоём много работали с людьми и набирались опыта, какой Арману не светил бы в Круа-Руссе или другой подобной промышленной дыре. Как ни крути, согласиться принять участие в создании книги оказалось отличной идеей.

Подобные размышления занимали голову Армана по пути в Дрезден. Иногда он ловил себя на том, что странная пустота в сердце никуда не делась, но списывал это на плохую ночь и прочие проблемы, не позволяя себе углубляться в себя же. Это чревато последствиями, времени на которые сейчас нет. Главное, думал Арман, что он жив и здоров и все они живы, а душевные метания, зачастую беспочвенные, могут подождать до лучших времён.

В окошко изнутри салона постучали. Это был условный стук, предупреждающий об опасности: его придумали после нападения под Брно. Стучала Адель; Арман спешно завернул лошадей, но Бер всё равно опередил его и резво соскочил с козел, устремляя шаг к нужной дверце.

— В чём дело?

Арман присоединился к ним сразу же. Всё казалось в порядке: Милош и Лаура дремали по обе стороны от писаря, писарь смотрел в пол.