Книга чародеяний

– Что это? – неожиданно спросила Лотта, заинтересовавшись одной из книжек на столе. Гербарии да энциклопедии никто не забрал и не закрыл.

– Скотское алоэ, – честно ответила Адель. Они посмотрели на непристойного вида жирный стебль и одновременно прыснули, что наконец-то разрядило обстановку.

– Действительно скотское, – согласилась Шарлотта и с благодарностью приняла пунш. Адель припомнила, что на балу ей такое очень нравилось, правда, в доме не нашлось жареного лимона. Настой ромашки укоризненно стыл на краю стола. – Гм… Наверное, мне стоило предупредить, но я не придумала, как. Только вернулась из гор и сразу… сюда.

– Так и сразу? – не поняла Адель. Нехорошее предчувствие вцепилось ей в горло.

– Нет, конечно нет. Я сначала отправилась в Лион, – призналась Лотта, грея ладони о бокал. Ей было неуютно в чужой гостиной, но только потому, что она больше предпочитала природу любым домам. – Я была уверена, что Арман уже вернулся, но его там нет. И Мельхиора нет…

– Мельхиор здесь, – машинально ответила Адель.

– А, хорошо… Потом я отправилась домой, в Обон, это не так интересно, но… Писем не было, – Лотта посмотрела на лицо хозяйки, вовсе не такое дружелюбное, как им обеим хотелось бы, и выпалила: – Я понимаю, что многого хочу, и, может, это нагло с моей стороны – ждать новых писем, но мне показалось, что они должны быть. Мама говорит, что ничего не приходило, и вообще… в общем… я испугалась, не случилось ли чего. Но я не навязываюсь, – поспешила добавить она, видя, как Адель на неё смотрит. – Если меня долго не было и Арман нашёл кого-то ещё, я пойму… Расстроюсь, но пойму. Только хочу убедиться, что с ним всё в порядке. В ноябре он писал, что болен.

Адель запоздало поняла свою ошибку, но не знала, как её исправить: видимо, у неё на лице была написана старая добрая ревность, отчего Шарлотта вспомнила все самые ужасные рассказы о правнучке Гёльди и стушевалась, что ей было вовсе не свойственно. Впрочем, суть её слов показалась Адель гораздо важнее их отношений.

– Вообще-то я тоже мало что знаю, – поделилась она и удивилась самой себе: когда лицо Лотты потемнело при этих словах, Адель наполовину сопереживала ей, а наполовину – радовалась. Потому что братец заслужил, чтобы другая девушка искренне волновалась за него. С этого момента Адель постаралась сделать свой голос более мягким и вежливым. – Он ещё писал один раз из санатория, в самом начале… но потом ничего не было. Мы думаем, письмо просто потерялось.

– Ну да, – откликнулась Лотта. – Потерялось.

Она поняла, что Арман не забыл её, разве что их всех, но это отнюдь не было радостной новостью. То же дошло и до Адель.

– Целый день думаю об этом, – созналась она и тоже хватила пунша. Обожгла язык, сморгнула слёзы, недовольно поморщилась. – И Берингара нет, но у него слишком много дел в замке… Так что мы в равном положении.

– Я рада, – абсолютно безрадостно сказала Шарлотта и шмыгнула носом. Не от слёз, от горячего напитка после морозной улицы, но впечатление вышло совсем иное. – Но волнуюсь больше. Мне он не назвал точный адрес…

– Нам тоже, – Адель не сразу задумалась об этом, а потом списала на братнюю скрытность. Теперь ей не очень понравилась мысль о том, что они даже понятия не имеют, где его искать. Берингар, конечно, отыщет кого угодно и где угодно, но как он выкроит на это время? Сейчас, когда вопрос с книгой вот-вот решится? – Боюсь, мне нечего тебе сказать.

В тот же час вооружённый Берингар подъезжал к Лукке, но ведьмы об этом не знали. Огонь трещал, ветер выл, с плаща Лотты капало, за стеной похрапывал Мельхиор. Адель всё не могла разобраться в своих чувствах: успокаивая гостью, она сама поневоле успокоилась и почти убедила себя, что Арману ничего не грозит. Почти. Он вдали от здешних колдовских интриг, что с ним может случиться? Разве что в самом деле болезнь, но глупо же умирать в окружении врачей… О том, что такое случается довольно часто, Адель как-то не подумала.

– Если хочешь, можешь лечь спать, Эмма постелила в гостевом крыле, – неловко сказала Адель.

– Нет, спасибо, я не хочу, – ещё более неловко ответила Лотта. Её волосы завились от сырости и то и дело выбивались из причёски, но она быстро устала их поправлять и сидела растрёпанная, что импонировало Адель, всю жизнь боровшейся с непослушными волосами. Как ведьму её всё устраивало, но причесаться бывало непросто. – Но ты иди…

– Нет, я тоже не хочу спать.

Разговор, натужный и нелепый, так и не склеился. Адель догадалась притащить Мельхиора: разбуженный пёс сначала обиделся, но потом унюхал Лотту и заскулил от счастья. Он так скучал! Мельхиор вовсе не хотел оскорбить хозяйку, и всё же к Шарлотте он относился гораздо лучше, поэтому быстро забрался на диван и обслюнявил ей всю юбку. Разумеется, от радости.