Читаем Книга японских символов. Книга японских обыкновений полностью

Однако сёгунат не дремал. Быстро раскусив, что табак не имеет никакого отношения к сифилису, скорый на запреты сёгунат Токугава в 1612 году ввел запретна табакокурение. Это аргументировалось двумя причинами, весьма далекими от нынешнего антитабачного движения с его здоровым образом жизни. Во-первых, бичом деревянно-бумажной Японии были пожары. Во-вторых, правительство трогательно заботилось о материальном благополучии своих подданных и считало, что деньги следует тратить на что-нибудь более для организма питательное. Для нарушивших же запрет была предусмотрена ни больше ни меньше как конфискация имущества. Аналогичный запрет, вышедший в России в 1649 г., предусматривал порку, отрезание носа и ссылку. Но, похоже, даже сёгунат не смог справиться с пагубными привычками, подпольная торговля табаком процветала и запрет вскоре был фактически отменен. В 30-40-х годах того же XVII века маховик табакокурения набрал новые обороты, по всей стране появились крестьяне, которые занимались возделыванием табака.



Первоначальный способ употребления табака японцами заключался в следующем: высушенные и порезанные листья приклеивали к кусочку бумаги, а затем скатывали в трубочку. Получалось нечто вроде самокрутки. Некоторые японцы набивали табаком коленце бамбука или же тростник. Среди знати, а потом и людей попроще, распространились длинные металлические трубки.


Курительные принадлежности.


Сигареты европейского образца — измельченный табак, заклеенный в бумагу — появляются в Японии только с повторным приобщением ее к мировой цивилизации во второй половине XIX в.

В 1904 году, сразу после начала русско-японской войны, в стране была введена государственная табачная монополия, что, естественно, было связано с резко увеличивавшимися военными расходами. Мгновенно были выброшены на рынок и четыре новых сорта сигарет: «Сикисима» (одно из древних названий Японского архипелага), «Ямато» (древнее название Японии), «Асахи» («Утреннее солнце») и «Ямадзакура» («Горная сакура»). Всякий, кто был знаком с классической литературой, немедленно вспоминал стихотворение знаменитого ученого и идеолога всяческого японизма Мотоори Норинага (1730–1801):

Если спросят тебяО сердце Ямато-страныНа островах Сикисима,Ответь: запах сакурыПод утренним солнцем.

Так что люди, ответственные за состояние политики и табачной промышленности продемонстрировали, что и прекрасное, и поэтическое им не чуждо. Сам же Мотоори Норинага (кстати говоря, не куривший) вряд ли предполагал, что слова из его стихов через столетие после его смерти станут красоваться на упаковках сигарет…

На сегодняшний день среди «развитых» стран Япония является одной из самых курящих. Отчасти за счет того, что послевоенное поколение мужчин курит почти поголовно, а живет на удивление долго. Среди молодежи курящих все-таки явно меньше.

Точно так же, как и почти все другие товары, включая спиртное, сигареты в Японии можно купить в бесчисленных автоматах. Разумеется, автомат не спрашивает тебя о возрасте. В Японии курение и винопитие разрешается с 20 лет. Но подвижки в этом направлении уже есть. Под напором ревнителей здорового образа жизни разработаны, но пока что еще не внедрены, автоматы, которые будут считывать удостоверение личности (вид на жительство, права автомобилиста и т. п.), где указывается год рождения его обладателя. Исполнилось тебе двадцать — получай свою порцию дыма вирджинского табачка, мал еще — от ворот поворот. Но на пачках японских сигарет нет угрожающей надписи о том, что курение — вредно. Меленькими значками там сказано менее решительно: «Для пользы вашему здоровью не курите слишком много».



Японцы вообще не склонны слишком драматизировать — ни жизнь, ни смерть. Как-то раз мне пришлось переводить японскому врачу, приехавшему в Россию себя показать и попрактиковать. Во время приема один из пациентов стал ему жаловаться: «Вот, доктор, никак курить бросить не могу. Сколько раз бросал, а все без толку. Что делать?»

Ответ доктора был высшей самурайской пробы: «Если не можете бросить курить, по крайней мере, не думайте, что это вредно для здоровья».

Японские игроки в большой теннис никогда при подаче не берут в карман шорт второй мяч, поскольку исходят из самурайского представления о том, что обладатель двух стрел мало ценит первую попытку и потому редко попадает в цель. На международной арене, однако, японские теннисисты выступают слабо, и их представления о том, как правильно подавать, а как — нет, пока что не получили никакого распространения.


Азартные игры.

Перейти на страницу:

Все книги серии Восточная коллекция

Император Мэйдзи и его Япония
Император Мэйдзи и его Япония

Книга известного япониста представляет собой самое полное в отечественной историографии описание правления императора Мэйдзи (1852–1912), которого часто сравнивают с великим преобразователем России – Петром I. И недаром: при Мэйдзи страна, которая стояла в шаге от того, чтобы превратиться в колонию, преобразилась в мощное государство, в полноправного игрока на карте мира. За это время сформировались японская нация и японская культура, которую полюбили во всем мире. А. Н. Мещеряков составил летопись событий, позволивших Японии стать такой, как она есть. За драматической судьбой Мэйдзи стоит увлекательнейшая история его страны.Книга снабжена богатейшим иллюстративным материалом. Легкость и доступность изложения делают книгу интересной как специалистам, так и всем тем, кто любит Японию.

Александр Николаевич Мещеряков

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология