Книга японских символов. Книга японских обыкновений

Так что, мужчина, отнесись с осторожностью к женщине, которая называет тебя «Котик мой!» Вполне допускаю, что она видит в тебе не пламенного любовника и не любящего отца, а вульгарного усатого-полосатого, от одного запаха которого мыши в ужасе эмигрируют.

В Китае и Японии, между тем, мышка считается символом богатства. Даже на денежных купюрах изобразить их не считалось зазорным. Как же, станут мыши в таком доме жить, где рисовых зернышек на полу не валяется! И мужчин на Дальнем Востоке котиками тоже никто не зовет.

Но это о практическом применении кошек. То есть о людях, озабоченных охраной собранного урожая, книг и прочего. Что до людей не столь практических, то есть аристократов и аристократок, то они содержали кошек просто потому, что находили их весьма приятными. И при этом держали их на поводке — чтобы не сбежали. Верный аристократической привычке переводить любой феномен этого мира в любовный ряд, Уэмон-но Ками, персонаж «Повести о Гэндзи», вдохновляется нежным мурлыканьем своей кошки и сочиняет:

Тебя лаская,
Мечтаю о той, что владеет
Сердцем моим.
Отчего ты так жалобно плачешь?
Может, жалеешь меня?

Перевод Т. Соколовой-Делюсиной

Аристократке и писательнице XI века Сэй-Сёнагон тоже нравились кошки: «Красиво, когда у кошки черная спина и белоснежная грудь». Следует, однако, иметь в виду, что на самом деле самый распространенный окрас у японских кошек — это смесь пятен рыжего, белого и черного, он так и называется — «трехцветный».

Эта же писательница сообщает нам, что при дворе государя проживала кошка, которой был даже присвоен достаточно высокий пятый ранг. Всего же рангов насчитывалось восемь, самым высоким был первый.

Сказанное о ранге может показаться шуткой или же каким-то аристократическим капризом. Отчасти это так и есть. Но все-таки следует иметь в виду и то, что практика предоставления животным рангов была реально распространена в Японии. При этом никто, разумеется, и не думал отягощать животное какими-то заседаниями государственной важности. Просто японцы стремились к упорядоченности в самых мелких проявлениях этой жизни. И если уж животное проживает при дворе и находится, таким образом, при исполнении определенных обязанностей (в данном случае — веселить взгляд), то этому животному положен прокорм, который и предоставлялся исключительно в соответствии с рангом.

Кроме того, нахождение в государевом дворце лиц (существ) без ранга не допускалось. Так, в 1728 г. в Японию из Вьетнама, через Китай, были завезены два слона. Не перенеся тяжестей морского путешествия, самец вскоре скончался, а самку из порта Нагасаки отправили своим ходом в Эдо, к восьмому сёгуну из дома Токугава — Ёсимунэ (1684–1751), известного своим интересом ко всякого рода иноземным диковинкам. По дороге поглазеть на слониху собирались целые толпы. Когда она добралась до Киото, поглядеть на слониху выразил желание сам император Накамикадо (1710–1735). Тогда перед посещением дворца слонихе в соответствии с ее популярностью, а также размерами и, следовательно, аппетитом, был пожалован уже четвертый ранг.

В простонародной Японии кошек часто считали за существ необычайных. Кошек, как показала историческая практика, никакими поводками удержать дома нельзя. Их долгое отсутствие в связи с их кошачьими делами родило множество поверий: мол, и острова особые есть, где только кошки живут, и общаться с потусторонними силами они умеют… Рыбаки же верили, что кошки умеют предсказывать непогоду — будто бы с приближением грозы кошка начинает свои ушки чесать.