Книга Иоши

Мне действительно не хотелось никого видеть из своих старых друзей. Со временем каждого из них я вычеркнул из жизни. Жалею ли я об этом? Нет. На то были причины, но, признаюсь честно, очень часто скучал по каждому из них, мониторил их страницы в социальных сетях, просматривал старые фотографии, но снова связываться с ними не собирался, хотя позывов сделать это случалось достаточно.

– Извиняюсь за глупый вопрос. А это кафе, случайно, не в честь Софьи Владимировны названо?

– Да. – Засмеялся с тонкой и очень красивой ухмылкой Вячеслав Николаевич. – Это мой ей подарок на юбилей. Она очень хотела свое заведение. Пускай занимается, коль нравится, и не важно, что оно в убыток. Моего дохода хватает нам всем на жизнь.

– Завод все стоит?

– Да, куда он денется? Заказов приуменьшилось, но стоим, держимся. Ты-то сам где? Чем занимаешься?

– Ничего конкретного, то там, то тут заработаю. Главное, на жизнь хватает. Сейчас для меня важно продать дом. Главная головная боль на сегодня. После вернусь в Москву, а то тут сложнее жить по принципу «то там, то тут».

– Ох нескоро ты с этим разберешься. Эта головная боль у многих. Продать имущество в Родищенске – большая проблема. Проблема даже не в цене, а в желании людей тут остаться.

– Я все-таки надеюсь на лучшее. Ладно, Вячеслав Николаевич, рад был повидаться, надеюсь не в последний раз. Мне пора уже идти.

– Да, конечно, Игореш. Мне самому уже пора, но дай последнее сказать. Если прижмет по деньгам, то приходи ко мне на завод. Я найду чем тебя занять. Зарплатой не обижу. Надо же мне как-то долг тебе возвращать.

– Вячеслав Николаевич, успокойтесь, вы нас не раз выручали, так что мы полностью квиты. А по работе спасибо, но я надеюсь, что прорвусь и все будет хорошо у меня.

На самом деле, я никуда не спешил. Мой оставшийся день был полностью свободен, но мысль о возможности прицепиться к прошлому вызывала дрожь. Все мое прошлое было на волосок от меня. Пора было уже со всем заканчивать, но мои опасения Вячеслав Николаевич подтвердил: продать дом в Родищенске – та еще проблема.

Выходя на улицу, я постоянно оборачивался, улыбался на прощание Астапову-старшему, из-за этого столкнулся со стоящей на обочине машиной. Перед «У Софи» припарковалась старая волга: краска местами облупилась, переднее стекло от угла дало трещину, а переднее крыло уже покрылось ржавчиной. Волга напоминала старую машину дяди Васи, отца Кулака, но в попытках вспомнить точнее, образ его волги не всплывал из памяти. Пока уходил от кафе, оборачивался на волгу, чтобы найти необходимые детали для сравнения, как снова столкнулся с кем-то на пути. Передо мной разлегся худощавый парень с гитарой, а я, как столб, стоял над ним, словно ничего не произошло.

– Смотри, куда прешь, придурок. – Он встал с асфальта, отряхнулся и посмотрел на меня. Его глаза бегали, а дыхание было тяжелым и медленным. Мы поиграли с ним в гляделки, и он скорее направился дальше. Уходя от меня, все оборачивался в мою сторону, но словно смотрел сквозь меня.

Я выдохнул, когда он исчез за углом. Сафрон не узнал меня. Не хватало еще на мою голову зловредной троицы из школы.

Дни шли, а ситуация не улучшалась: приходили счета за дом, на мои последние статьи приходили негативные отзывы, из-за чего руки опускались и писать что-либо еще не хотелось. Денег не хватало на жизнь, стали возвращаться неприятные мысли о поиске – это щемящие, душащие чувства нехватки средств на существование, беспомощность и безысходность. Доходило до того, что я усаживался за столом на кухне и ничего не делал, не жил, а ждал, когда наступит следующее утро. Брать кредиты, долги – не хотел, это пройденный этап, смысл залезать в яму, если не имею способа из нее выбраться? Все больше хотелось забыться, затереться в реальности, в расход пошла литература, что собрала моя мама, чтение хоть как-то успокаивало между заказами, но это был слабый наркотик, а на что покрепче я не решался. Мне требовалась лестница, метафоричная лестница, правильный вариант был – это найти себе на время в Родищенске работу, и не фриланс, а повседневную однообразную работу, так бы появился хоть какой-то график и последовательность действий, пока не продам чертов дом. Предложение Вячеслава Николаевича было заманчивым, но причина не обращаться к нему за помощью была та же, почему прекратил посещать «У Софи»: я боялся любой связи с прошлым, ведь его так старательно вычеркивал и ради ностальгии погружаться в хаос былого не собирался. Было уже похоронено слишком много скелетов.

Нервы доконали меня, и в ближайшем ларьке от дома купил пачку сигарет. Табак бросил курить еще в университете, для меня он был лекарством от нервов, от гнетущего состояния, но удовольствие не получал. Я гулял по улице и раскуривал сигарету одну за одной, мое горло с приезда в Родищенск уже забыло вкус дыма, он так и обволакивал все внутри, создавая тяжесть в легких. Знаете, порой бывает такое приятное чувство саморазрушения, когда тебе нравится боль, и неважно: физическая или душевная. Это своего рода справедливость. Гниет то, что заслуживает.