Книга как иллюзия: Тайники, лжебиблиотеки, арт-объекты

Так сформировалась мода на сейфы – имитации книг. В Англии их называли фейкбуки (fake books) и книгоподобные диковины (book-like curiosities), в Германии – книги-фикции (Scheinbücher), книжные аттракционы (Buchattrappensind Objekte) и даже книжные ловушки или книжные приманки (Buchattrappen, от фр. attraper – «поймать»). Внутри искусно оформленных пустотелых томов – миниатюрных копий тех же кунсткамер – размещались разнообразные мелкие предметы. Это стало буквальным прочтением метафоры: весь мир уместился в книгу. Обладание библиомуляжами означало обладание богатым воображением, творческой изобретательностью, эстетическим вкусом и остротой ума.

Одни муляжи изготавливались с целью конспирации и служили тайниками (им посвящена глава 7); другие, напротив, использовались для привлечения внимания, демонстрации виртуозных художественных техник. Причудливая вещица становилась центром фиксации взгляда, властительницей взора. Иные библиофейки вызывали куда больший интерес, чем настоящие книги. От плоскостных дощатых имитаций (гл. 5) такие муляжи отличались не только объемом, но и предназначением – служить вместилищем для других диковин. Все это идеально соответствовало эстетическому кредо барокко: упоение обманом.

Любопытнейший артефакт запечатлен на раннебарочной гравюре Жака де Гейна с портретом Абрахама ван Гоорле (Авраама Горлеуса) – антверпенского антиквара, коллекционера старинных монет, драгоценных камней и ювелирных украшений. Футляры для монет стилизованы под лаконично оформленные фолианты с массивными застежками. На один из них указывает элегантный жест хозяина, привлекая наше внимание к необычному предмету.

Травестировалось не только поведение (переодевания, маскарады), но и окружающая обстановка, предметная среда. И книга как предмет, обладающий двуплановостью (текст + переплет), идеально вписалась в эту эстетическую систему. Если бы гравер изобразил нумизматические альбомы закрытыми, зритель легко принял бы их за настоящие фолианты. Не возникло бы даже подозрения, что это ловкие имитации.

«Книжные аттракционы» часто заказывали в качестве оригинальных сувениров и статусных подарков. Еще один примечательный образец – коробка для Библии, «Истории Нидерландов», «Истории музыки» (всего 11 миниатюрных томиков), изготовленная в виде книги 41 × 28 см. Работа шведского переплетчика Суэнония Мандельгрина выполнена по случаю рождения Виллема ван Борсселе, сына «первого дворянина» Зеландии.

Жак де Гейн.

Портрет Авраама Горлеуса перед столом с монетами, кольцами и чернильницей. 1601[89]

В Россию эта мода приходит позже и ассоциируется прежде всего со знаменитой Кунсткамерой Петра I. Примером книжных муляжей в интерьере кунсткамеры может служить также коллекция акварелей, известная под названием «Нарисованный музей» и ныне хранящаяся в Государственном Русском музее. Акварельные рисунки выполнялись художниками Петербургской академии наук с экспонатов Кунсткамеры 1720-х годов, а затем с пополнявших ее новых диковин: ботанических образцов, чучел экзотических животных, человеческих «монстров». Рисунки размещались в футлярах, имитирующих фолианты, из обтянутого коричневой кожей твердого картона. Снаружи они украшены орнаментами и тисненными золотом суперэкслибрисами, что придавало им максимальное сходство с настоящими книгами. В каталоге музея 1741 года описано 84 таких муляжа.

Миниатюрная библиотечка работы Суэнония Мандельгрина. Ок. 1736. Рейксмузеум (Нидерланды)[90]

Воспроизводя в миниатюре систему природы, кунсткамера символизировала социальную власть, прежде всего могущество обладания материальными благами. Кунсткамера в форме книги демонстрировала смысловой сдвиг – развоплощение классической метафоры: «кладезь знаний», «вместилище мысли» превращается в хранилище вещей. Однако пока это всего лишь упоение обманом, интеллектуальный аттракцион и эстетическая игра, ощутимые последствия которых станут заметны лишь на пороге цифровой эры.

От «ядовитых аптечек» до «ликерных библий»

Многие «книжные аттракционы» наглядно иллюстрируют барочное пристрастие к каталогизации и соотносятся с кабинетом в его изначальном виде. Это библиомуляжи с выдвижными отсеками, встроенными ящичками, многочисленными лотками, предназначенными для упорядочения мелочей. Внутренние стороны переплетных крышек часто оформлялись гравированными фамильными гербами, схемами родословного древа, а также символическим изображением черепа – традиционного барочного напоминания о неизбежности смерти.