Книга Короткого Солнца

Я открыл рот, чтобы сказать «нет», но снова закрыл его, не говоря ни слова.

— Нужен или нет? Ты же обещал.

— Я знаю, что обещал. — Я вспомнил наши мечты об этом прекрасном новом витке и сравнил их с реальностью последних двадцати лет. — Да. Да, я уверен, что нужен. Но ты, Саргасс, не должна плавать. И уж точно не ночью, и даже не днем, пока не поправишься.

Она повернулась на бок, спиной ко мне. Я лежал на своем боку, чувствуя легкое движение баркаса, и всякий раз, когда открывал глаза, видел россыпь ярких золотых звезд на горизонте. Если ей нужно было многое забыть, то мне нужно было вспомнить еще больше, и думать обо всем этом настолько честно, насколько я мог. И я сделал это, или, по крайней мере, попытался.

Примерно через час она пробормотала:

— Я хочу есть, Рог. Завтра ты принесешь нам что-нибудь поесть? Не рыбу.

— Да, — пообещал я. — Конечно. Принесу, если смогу.

Я и не подозревал, что Бэбби находится рядом с нами, но он удовлетворенно фыркнул, когда я заговорил, и улегся у моих ног.

Когда я проснулся на тенеподъеме, он все еще был там, но Саргасс исчезла.



 

Дождь, дождь и снова дождь, весь день напролет. Я провел суд и заслушал три дела. Трудно быть справедливым в такую непогоду; во мне есть то, что хочет наказать всех; но я стараюсь быть справедливым и указывать всем, кто появляется передо мной, что, если бы только они сами были справедливы, им не пришлось бы обращаться за справедливостью ко мне. Одним я говорю это одним способом, а другим — другим. И все же я благодарю Внешнего — и всех младших богов, — что у меня сегодня не было уголовных дел. Отпечатки его пальцев остались на всех этих ссорящихся и красивых людях, с кожей цвета грязи; но в такие дни, как этот, свет плохой, и бывает ужасно трудно их разглядеть.

Вернемся к событиям, которые я решил записать.

Насколько я помню, я планировал, лежа в темноте рядом с Саргасс, на следующий день плыть на север вдоль берега, пока не найду подходящее место для стоянки, а потом сойти на берег и поохотиться, оставив ее наблюдать за лодкой. Когда я проснулся и обнаружил, что она ушла, я понял, что не могу сделать ничего подобного. Она сказала, что идет плавать, а не что покидает меня навсегда. Что, если она вернется и не найдет баркас?

Крайт вернулся, хотя Саргасс — нет. После его долгого и, без сомнения, не совсем честного рассказа о своих приключениях на берегу (Крайт был полон крови и самодовольства) я объяснил ситуацию. Последовала язвительная ссора, которую я ожидал, и он снова ушел. Это было где-то в середине утра или чуть раньше.

Было бы легко — и приятно — провести день в молчании. Я же провел его не слишком легко и не слишком приятно. У меня было много воды, но совсем не было еды. Сознание уговаривало меня поднять якорь и отправиться в Паджароку — или, по крайней мере, отправиться на его поиски, — но я не мог заставить себя сделать это. Бэбби уплыл на берег, в поисках еды, но, по-моему, почти ничего не нашел. Я остался на баркасе, замерзший и голодный. Мои лески ничего не поймали, и, на самом деле, у меня не было подходящей приманки. (Я помню, что один крючок был наживлен узловатым лоскутом парусины.) Я часами смотрел за борт с моим новым гарпуном в руке. Мне кажется, что за все это время я мельком увидел одну маленькую рыбку, которая исчезла прежде, чем я успел его бросить.

На тенеспуске на борт запрыгнул толстый синебрюх. Саргасс вернулась, я это знал. Я протянул веревку через его жабры, бросил его обратно в воду, развел огонь в моем ящике с песком в рекордное время, вытащил синебрюха и очистил его, и вскоре он шипел на нашей самой большой сковородке.

Она забралась на лодку, и я поблагодарил ее.

— У тебя ничего не получилось с охотой. — По звуку ее голоса я понял, что она устала.

Я покачал головой и осмелился спросить, откуда она это знает, хотя, без сомнения, один взгляд на мое лицо дал бы это понять любому.

— Если бы ты кого-нибудь подстрелил, то не стал бы смотреть на море с копьем в поисках рыбы. Где Бэбби?

Я объяснил, что не сошел на берег охотиться, несмотря на свое обещание, потому что Крайт отказался остаться на баркасе и я не осмелился оставить баркас на совершенно незащищенной якорной стоянке, когда на борту никого не будет.

— Я поохочусь завтра, — сказал я ей, — но ты должна остаться здесь и выйти в море, если будет хоть малейшая вероятность плохой погоды.

Она пожала плечами, и я понял, что на следующий день будет спор:

— Я съем кусочек рыбы. Можно? Я знаю, что сказала, что не буду, но я очень хочу.

Когда мы закончили есть, она попросила меня протянуть руку. Я так и сделал, и она надела на палец кольцо. По-моему, оправа была из белого золота — серебристого металла, который не потускнел, как сделало бы обычное серебро. Камень был белый и тусклый, исцарапанный и очень старый.

— Ты подарил мне кольцо, — сказала Саргасс, — и теперь я дарю тебе другое. — Ее маленькая рука — единственная, которая у нее была, — скользнула в мою. — Ты должен надеть его, потому что можешь снова упасть в яму.