Книга Короткого Солнца

Длинный клинок выскользнул из медных ножен. Заглянув через дверной проем в спальню, он увидел слепое и страшное лицо Хряка и лезвие меча, пробующее воздух на вкус, как стальной язык огромной железной змеи.

— У меня есть фонарь. Я знаю, что ты этого не видишь, но он есть. Без него...

Хряк приближался к нему, ведомый его голосом и нащупывая его своим ужасным клинком.

— …у меня не хватило бы смелости. Если ты убьешь меня, мой призрак останется здесь с призраком Гиацинт. Ты об этом подумал?

Хряк заколебался.

— И когда бы ты ни искал ее, ты найдешь и меня.

— Кореш...

— Ты мне нравишься, Хряк, но сейчас я не хочу с тобой разговаривать. Я пришел сюда с риском для жизни, чтобы поговорить с твоим всадником. Поговори со мной, патера, или убей меня здесь и сейчас. У меня нет оружия, и это единственный выбор, который у тебя есть.

— Тогда я поговорю с тобой, — сказал Хряк и вложил меч в ножны. — Ты знал, потому что я не мог не прийти сюда, не так ли? Ты говоришь, что у тебя есть фонарь?

— Да. — Он почувствовал, что с его плеч свалилась тяжесть. — Нет и да — вот как я должен был ответить. Хряк очень хотел остаться один в этой комнате, но только из-за этого я бы, наверное, не догадался. Я подумал о боге-Шелке, о Серебряном Шелке, как тебя называют авгуры, подумал о том, что он вместе с Кипридой, и отбросил эту мысль. Я понимаю, что сейчас ты не с ней. Пока Хряк слеп, ты не можешь вернуться к ней.

— Верно. Хотя я в любом случае постараюсь восстановить его зрение, как и ты сам делаешь похвальные усилия, чтобы восстановить зрение майтеры.

— Ты даже говоришь как патера Шелк. — Он поднял фонарь, и его свет залил всю печальную пустую комнату. — Странно слышать твой голос из губ и гортани Хряка. Голос, конечно, гораздо сильнее определяется духом, чем я когда-либо мог предположить. Голос Синели, должно быть, звучал совсем по-другому, когда она была одержима Кипридой.

— Да. Ты сказал, что причина не только в том, что я пришел сюда, Рог. Что же еще?

Он вздохнул:

— Жаль, что я не знал этого, когда мы с Крапивой писали нашу книгу. Я бы еще больше подчеркнул изменения в голосе. Если бы у меня не было света, я готов был бы поклясться, что передо мной лично стоит патера Шелк.

— Стоит перед тобой и удивляется тебе, Рог. Откуда ты знаешь? Я не заставлю тебя отвечать, хотя, возможно, и смог бы. Я все равно буду благодарен за ответ.

— Хотел бы я иметь ответ получше. Прошлой ночью мне приснилось, что Хряк снял повязку, и, когда он это сделал, его лицо было твоим. Значит, я что-то почувствовал. Мы называем его Хряк и говорим о нем так, как будто это действительно его имя; но это просто обычное вайронезское имя, которое он выбрал для себя вчера.

— Я помню.

— Конечно. Сегодня вечером Гончая сказал, что наши имена связаны — Гончая и Рог, словно охотничья гостиница. Это заставило меня задуматься об имени Хряка, потому что я чувствую себя ближе к Хряку, чем к Гончей, хотя Гончая был так добр к нам, и я вспомнил старую поговорку, что нельзя сделать шелковый кошелек из уха свиньи. Шелковый кошелек обычно означает кошелек, сделанный из шелка, но это также может быть кошелек, содержащий Шелка.

Хряк хихикнул.

— Хряк, или ты в Хряке, счел бы забавным дать пословице ложное истолкование — так мне показалось. Кроме того, редко кому нравятся люди, которых боятся; но Гончая любит Хряка и боится его. Ты был единственным человеком из всех, кого я знал, кто обладал таким бессознательным обаянием, но у Хряка оно есть. И, как ты сказал, Хряк разыскал эту комнату, которая раньше принадлежала Гиацинт, и пришел в ярость от перспективы быть потревоженным здесь.

— Это Хряк разозлился, — сказал Хряк.

— Я знаю. В каком-то смысле ты — Шелк, но в конечном счете ты действительно Хряк, именно такой, каким кажешься. Хряк, которому были даны некоторые новые инструкции.

— Чо х'эт ты сказал, кореш?

— Я сказал, что не хотел нарушать твое уединение, что я чрезвычайно благодарен тебе за то, что ты позволил мне провести хотя бы несколько минут в этой комнате, и что сейчас я вернусь к Гончей и оставлю тебя наедине с твоими мыслями.

— Никохда не х'имел ни х'единой, кореш. — Хряк снова хихикнул. — Пойду с тобой, х'ежели ты не против моей компании.

— Я был бы рад ей, и, возможно, мы сможем найти немного дров. Как ты думаешь, это возможно? — Он тяжело вдохнул.

— Чо х'эт ты так тяжко вздыхаешь, кореш?

— В этой комнате несколько окон. Без сомнения, ты сам их нашел.

— Он нашел? Он нашел. Х'йа.

— Ну, облака разошлись как раз в тот момент, когда я закончил говорить, и я увидел вспышку небоземель. Это значит, что солнце снова горит. Когда мы уедем, будет уже светодень. Я... Я понимаю, что для тебя это не имеет никакого значения, Хряк, но это будет иметь огромное значение для Гончей и меня, и даже для ослов, я полагаю.

— Ха! Хочу шоб х'эт х'имело значение для мя, кореш. Поможешь мне найти зенки, х'йа?

— Я сделаю все, что в моих силах, Хряк. Даю тебе торжественное обещание.