Книга красной луны

– Дело в том… Я не знаю, как сказать ваше Мудрейшество…

Никлас изобразил растерянность и, кажется, весьма убедительно. Придвинувшись поближе, Кассис заговорил шёпотом:

– Вы вполне можете довериться мне, мэтр Кариг. Я умею хранить тайны.

– Что ж, я целиком полагаюсь на вашу порядочность.

Мудрейший восторженно закивал. Интриги и тайны были его стихией, и он помимо своей воли бросался в них как оказавшаяся на суше рыба бросается в спасительную воду. Нехватка времени, однако, заставляла Никласа действовать чересчур грубо.

– Я прибыл в Туф, чтобы увидеться с женщиной.

На лице Мудрейшего отобразилось разочарование:

– Стоит ли делать из этого тайну?!

– Не стоило бы, но… Эта дама… Эта девушка… Она принадлежит к низкому сословию, ваше Мудрейшество.

– Тем более! Не вижу здесь никакого повода для секретности.

– Вы очень мудры. Я и сам решил бы так же, если бы не одно обстоятельство…

– Что за обстоятельство? – Мудрейшего вновь охватило любопытство. – Говорите же! Я обещал помочь, и сдержу обещание.

– Эта девушка – служанка, ваше Мудрейшество. Её госпожа – очень взбалмошная дама. К тому же она магичка.

– Вы верите в магию?! – фыркнул Кассис, презрительно поджав толстые губы.

– Я могу верить или не верить, ваше Мудрейшество, но жизнь этой девушки столь дорога мне, что я вынужден скрывать наш роман от этой дамы из соображений безопасности.

Кассиса явно утомило долгое пребывание на ногах. Во время разговора он всё пытался привалиться к стене, и в результате незаметно сполз на кровать:

– Эта проблема решаема, мэтр Кариг. Не спрашиваю, какое дело этой дамочке до вас и служанки, должно быть тут замешана ревность, но, если она чересчур вас донимает…

– Нет, нет, – испугался Никлас, – я вовсе не желаю ей ничего дурного, я лишь страшусь, как бы она не узнала о чём-то. Не получив от меня вестей, Лиа может разволноваться и выдать себя.

– Чего же вы хотите?

– Если бы я мог увидеть её…

Растерянно-слащавая физиономия Кассиса вновь приобрела суровое выражение:

– Вы не можете, мэтр Кариг!

– Если мне не дозволено выходить из дворца, то, возможно, ваши люди могли бы доставить её сюда?

– Мои люди могут доставить сюда хоть королеву-регентшу Миравии, – самодовольно заявил Кассис, – но я получил от его Величества вполне конкретные указания на ваш счёт.

– Значит, я – ваш пленник?

– Вы – наш гость, мэтр Кариг. Так не злоупотребляйте же гостеприимством!

– Что ж, благодарю, что выслушали, ваше Мудрейшество. И прошу простить за то, что имел наглость полагать, будто жизнь бедной девушки имеет какое-то значение.

– Я велю подать вам пирог.

– Прошу, не утруждайтесь. Мне больше не хочется есть.

Краем глаза Никлас наблюдал за своим тюремщиком. В душе Кассиса происходила борьба, и только далёкий от политики человек счёл бы её борьбой между долгом и благородным порывом. То была борьба между долгом и любопытством. Наконец, любопытство взяло верх:

– Что же эта девушка? Должно быть, хорошенькая?

– Как ангел, ваше Мудрейшество.

– Я так и думал. Ладно, мэтр Кариг, ради нашей давней дружбы я помогу вам. Но не просите меня устроить встречу со служанкой, это решительно невозможно! Мы поступим так: вы напишете девице письмо, а я передам его.

– Вы будете столь любезны, что согласитесь отправить слугу с запиской?

Кассис одарил Никласа слащавой улыбкой, продемонстрировав щель между передними зубами:

– Разве я могу доверить абы кому столь важное дело? Будьте покойны, я передам его лично.

Никлас отвернулся, чтобы скрыть радость – всё вышло лучше, чем он мог вообразить. Ему оставалось составить письмо. Задача осложнялась, во-первых, тем, что адресат не был обучен грамоте, а во-вторых, тем, что Кассис Мудрейший грамоте обучен был, и, конечно, намеревался сунуть нос в записку пленника.

По приказу Кассиса слуга принёс бумагу, перо и чернильницу. Придвинувшись к бюро, Никлас немного поразмыслил и принялся писать острым неразборчивым почерком:

Моя дорогая Лиа!

Это письмо предаст тебе мой друг, у которого я имею удовольствие гостить. К великому сожалению, срочные дела задержали меня в дороге, лишив возможности увидеть твоё прекрасное лицо. Больше всего на свете желал бы я, дорогая голубка, прогуляться с тобою по ярмарочной площади этим вечером, но, увы, моим чаяниям не суждено сбыться. Надеюсь, повар более не досаждает тебе, ибо, если это так, я найду и убью его, где бы он ни был! Прошу, будь осторожнее, не доверяй своей госпоже!

Твой преданный друг, Н.К.