Книга красной луны

Они шли долго, почти не разговаривая, но Селена то и дело оборачивалась, проверяя, всё ли в порядке. Риша ехала в каком-то необъяснимом оцепенении, Хегван дремал, распластавшись на шее Майлы. Последние лучи солнца ещё некоторое время выглядывали из-за гор, но вскоре сделалось сумрачно. Даже луна пряталась за облаками, не желая освещать путникам дорогу. Тропинка стала совсем узкой. Теперь она петляла между скал, забираясь всё выше.

Иногда дорога начинала осыпаться, и тогда привыкшие ходить по равнине лошади спотыкались, откалывая копытами кусочки горной породы. Чем выше поднималась дорога, тем более завораживающие виды открывались внизу. Сначала Селена смотрела во все глаза, но после ей вдруг сделалось страшно. К счастью, вскоре стало так темно, что, кроме белого хвостика Зебу, мелькавшего впереди, она уже почти ничего не видела.

– Пора останавливаться, – шепнул ей Гараш. – Мы не можем идти в темноте.

– Идите сюда! – крикнул Зебу, точно услышав его. – Здесь отличное место для костра!

И в самом деле: за поворотом обнаружилась уютная лощина. Редкие деревья росли на склонах, нависая над ней с двух сторон подобно чёрным опахалам. Луна, наконец, выбралась из-за туч. Сейчас, во время большого белолуния, она напоминала надкусанное зелёное яблоко, одиноко висящее на тёмно-синем дереве.

Пока Селена и Риша перевязывали Хегвана, Гараш безуспешно пытался развести костёр, чем вызвал у Зебу приступ небывалого веселья.

– Не учили тебя во дворце огонь разводить, а? – глумился мидав. – Это тебе не этикет с философией, тут думать надо!

Гараш попытался стукнуть его по носу, но Зебу увернулся, отскочил и продолжил издеваться с безопасного расстояния. Подошедшая Риша погрозила ему кулаком, отняла у мальчика огниво, ловко соорудила «шалаш» из хвороста и сухого мха, и вскоре костёр жарко заполыхал, негромко потрескивая и выпуская в воздух снопики оранжевых искр.

Риша улыбнулась Гарашу, сложила руки «домиком» и подула на них, а после схватилась за горло, имитируя удушье.

– Она говорит, что огню нужен воздух, – перевела Селена. – Без воздуха ему нечем дышать, и он умирает.

Хегван отказался от ужина и вскоре уснул тяжёлым болезненным сном. Остальные разделили между собой холодную курицу. После долгого и полного опасностей дня этот незатейливый ужин казался Селене самым вкусным на свете.

– Я всё думаю, что это были за люди? – проговорил Гараш, глядя, как Селена отщипывает кусочки от куриного крылышка. – Те, что хотели нас убить.

– Разбойники, – предположила девочка.

Ей совсем не хотелось вспоминать о недавних опасностях. Здесь, в тепле костра, было так хорошо и уютно, что даже мысли о Никласе отступили на второй план, что уж говорить о каких-то там разбойниках.

– Скоро мы будем в Ольве, – мечтательно протянул Зебу. – Дора напечёт блинчиков с творогом… И мы сможем гулять в лесу… И бегать среди деревьев…

– Я не умею так бегать, – возразила Селена.

– Тебе и не нужно, – отмахнулся мидав. – Ты будешь читать свои книжки.

– Хотелось бы мне сейчас что-нибудь почитать, – вздохнула девочка.

– У нас во дворце была огромная библиотека, – сказал Гараш. – Четыре зала со шкафами до самого потолка.

– И ты прочитал все эти книги? – съязвил Зебу.

Селена оказалась в своей стихии:

– Какая книга была твоей любимой?

Гараш ненадолго задумался:

– «Огненные стрелы» Рована Таля. Она о крестьянском мальчике, который…

– … который стал величайшим рыцарем Тарии, – договорила за него Селена.

Гараш кивнул, грустно улыбаясь:

– Вообще-то отец не разрешал мне её читать. Он считал, что есть дела поважнее.

– Фехтование, этикет и философия? – догадалась девочка.

– Точно. Отец говорил, что без этого никто не может стать рыцарем. А уж крестьянин… Они вообще другие… Не такие, как мы.

– Ты тоже так думаешь? – отчего-то Селена произнесла это шёпотом.

Гараш пожал плечами:

– Раньше – думал, а теперь… Не знаю. Они, конечно, отличаются от нас, потому что никто не учил их этикету, танцам, иностранным языкам и другой дребедени, зато они умеют разводить огонь и готовить еду.

– А ещё пахать, сеять, доить коров и косить траву, – рассмеялась девочка. – Ты им завидуешь?

Гараш надолго замолчал. Риша принесла из леса толстый корявый чурбак, подбросила его в костёр и присмиревший было огонь заполыхал с новой силой.

– Этого должно хватить до утра, – заметила Селена. – А, если прогорит раньше, кому-то из нас придётся вставать и идти за дровами.

Она оглянулась на Зебу. Тот сладко спал, положив голову на передние лапы, и тоненько посапывал во сне.

– Когда-нибудь я его убью, – проговорил Гараш себе под нос, постукивая прутиком по горящим веткам. Рыжие снопики искр весело заплясали над пламенем.

– Зебу?! – испугалась Селена.

Гараш вскинул бровь и усмехнулся:

– Шамшана.

– Тебе очень больно?

Мальчик посмотрел с недоумением, и Селена пояснила:

– Никлас говорит, что, теряя близких, ты лишаешься частицы самого себя, и поначалу это очень больно. Потом рана затянется, боль пройдёт, но ты уже никогда не станешь прежним. Ты станешь другим.

– Ты помнишь свою маму? – вдруг спросил Гараш.

Девочка покачала головой: