Книга Лазури

Была и еще одна причина, по которой нападение на Седьмую представлялось сомнительным — у меня были серьезные опасения, что мне придется иметь дело с Джуном-старшим. Между ними явно была какая-то связь, какое-то сочувствие — я не сомневался, что понял тейлы правильно. А если я понял их совсем правильно… М-да. Если так, то все плохо. У Седьмой готово было появиться тело. Дьявол забодай. На кой черт ему оставили ключ? Если Киракишо обретет тело, все станет совсем хреново. Убить его она мне не даст, в этом и сомневаться не приходилось. Убить ее? Описано выше. Крупная проблема. Да и сам он может заступиться за нее. Не знаю, что именно он может и может ли что-нибудь вообще — кто их разберет, этих кукольников, — но по Н-полю он побродил всяко поболе меня. Связываться с мастером, да еще имеющим такую силовую поддержку — самоубийство.

Вот и все отпали. Никакой от тебя пользы нет, Антракс.

Но я не поддался отчаянию. Мой мозг вновь работал четко и точно, как это всегда происходило в такие минуты. Я не мог одолеть ни одну из кукол. У меня не было для этого сил. Что же оставалось? Оставалось только одно…

Создать новую Розу.

Но как? Я не знал необходимых действий. Текст ублюдка в этом отношении, как на грех, отличался туманностью и недомолвками. Сукин сын. И тут он меня обставил. Четвертую оживила людская вера, вера тысяч фанатов и розенфагов — где ее было взять мне для нового волшебного цветка, никому не ведомого и не интересного? Новую Розу Мистику не сумел сотворить даже Джун-старший. И как я сумел бы завершить свое творение? Розен, раз за разом наделявший душами кукол, любил всех своих дочерей. Для меня не было никого, кроме Суигинто.

Но самое главное — я не был творцом. Давай, братишка, будь с собой честным наконец. За всю свою жизнь я ни разу не создал ничего по-настоящему нового. Даже мои детские рисунки были либо срисовыванием, либо изображением чего-то перед глазами. Я мог переделывать, приукрашивать существующее, но не создавать новое. Медиумы-япошки, два Джуна, умели шить, мой кровник манипулировал снами, творя тело и Розу Соусейсеки — я не умел ничего.

Но оставался еще один человек, который принимал участие в Игре и был кукольником. Я совсем забыл о нем. Решение явилось мне в блеске ослепительной молнии, разорвавшей стягивающуюся вновь пелену безнадежности. Кто сказал, что надежда — глупое чувство? Чушь, господа. Вы просто не умеете ее готовить. Если сидеть в углу, отклячив задницу, и ждать у моря погоды — да, от нее никакого проку, но столкнитесь хоть раз в жизни с настоящим черным отчаянием, ощутите, как оно сушит душу, тянет кровь из сердца, а потом вдруг избавьтесь от этой боли — и вы увидите, какие великие и страшные чудеса она может творить.

Где искать его? Напуганный Кораксом, он прятался в глубине Н-поля, несомненно, возведя для себя не менее надежное укрытие, чем я или мой враг. Пространство чудес было колоссально, и самостоятельно я мог бы разыскивать его годами без всякого толку. Мне нужен был помощник, и снова ко мне почти мгновенно пришел ответ.

Наглеть так наглеть, черт меня побери совсем.

— ЛАПЛАС!!! — заорал я в потолок.

И демон в обличье кролика в черном смокинге откликнулся. Он не явился ко мне, да и незачем было. Я устал от его постоянных нравоучений. Просто — совсем как в аниме, — в дальнем конце комнаты воздух разошелся застежкой-«молнией», и из него высунулась черная рука в белой перчатке. Ее пальцы слегка разжались, и между ними проскользнула крохотная желтая искорка. Панибратски помахав мне, рука схватила язычок «молнии» и застегнула оранжевую дыру.

Желтый огонек подлетел ко мне и завис в воздухе, слегка покачиваясь. Я молча смотрел на него, силясь понять, что это значило. Он мерцал в смрадном воздухе Пада, разбрызгивая вокруг крохотные золотые искры. Золотые, как…

Я не стал таращить глаза, сыпать изумленными проклятьями или выкидывать что-то еще в этом духе. После того, что случилось, удивление больше не имело надо мной власти. Я просто приподнял бровь, разглядывая его. Все верно. Он мог быть только этим, и ничем больше. Мой помощник. Тот, кто был способен отыскать цель, если Лаплас слишком хорош для этого. Украденный некогда Лапласом — я думал, что он передал его Киракишо вместе с Розой Мистикой. Похоже, я ошибался. Все мы ошибались.

Это был дух-хранитель. Дух той, кого уже не было. Шестой из Rozen Maiden.

— Иди ко мне, — приказал я, вытягивая руку вперед. Огонек послушно спланировал мне на конец указательного пальца. Он был теплым и чуть щекотал кожу. Я понял, что не ошибся когда-то. Духи-хранители лишены воли, им все равно, кому служить. Тяжело светящаяся Карта в кубе горна рядом с ним казалась тускло чадящей лампой рядом с солнцем, хотя ее свет заливал всю комнату.

Карта?

Вот тут-то я вытаращил глаза, подался вперед, и черные слова посыпались из меня, как сажа на ракотред. Воистину, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Нет, не так. Не зарекайся. Вообще. Ни от чего и никогда.