Книга Мануэллы

– Какие ключи?.. Нет, я не могу дать, спрашивай у своего друга.

– Он в Звенигороде, он бы дал мне, ты же знаешь, такая ситуация.

– Знаю, но не могу.

– Прости. Не в вас дело, а в нем. Это он должен определить, как себя вести с вами, выбрать кого-нибудь, чтобы другую не мучить надеждой.

– Твой друг прав: ты хочешь и рыбку съесть, и… косточкой не подавиться.

– Да… Я не знаю. Я не хочу никого обижать.

– Благородный герой! Сколько раз ты обманывал Наташку за время её отсутствия? Да и меня заодно?

– Много. От бессилия, от сознания того, что я ей не нужен, что я все равно не смогу быть с ней вместе. А на время – это как подачка, понимаешь?

– А сейчас, ты думаешь, нужен ей?

– Не знаю, но Оксанке я больше нужен, даже если она играет.

– Но тебе-то что нужно, самому?

– Он говорит, что я глупая, и третий раз на те же грабли наступать не будет, но разводится отказывается.

– Страсть к Абсолюту. У него все есть – ребенок, брак в прошлом, женщина, которая нежно глядит на него, – он так и будет плыть по течению, и останется с тобой, и не разведется с женой: он хорошо устроился. Нашел свою лунку с минимумом энергии.

– А если я уйду от него?

– Тогда нарушишь равновесие. Но ты не уйдешь.

Она похвалилась новыми рыбками, теперь уже их рыбками (с какой нежностью и гордостью это было сказано!), она окончательно освоилась в квартире моего друга. Было забавно и чуть грустно на это смотреть. Моя девушка с моим другом, его девушка – со мной…

– Прости, я использовала тебя, я всегда использовала тебя, думаешь мне сложно было напомнить о гостиницах, которых в Москве полно, и номер в которой обошелся бы ничуть не дороже, чем бесполезная поездка в Звенигород? Это мне нужно было, чтобы ты поехал туда!

Она рассказывала мне о наших знакомых, о Ленке, которая все никак не могла устроить свою судьбу…

– Ей нужен принц, у неё слишком большие требования.

– По-моему, у неё вообще нет никаких требований, и ты её напрасно стараешься представить несчастной.

– А откуда, скажи на милость её последняя истерика? Нет, она женщина, а поведение её, как способ защиты.

– Поезд-сказка. Знаешь, я сам посажу тебя на него, ведь не зря же я приехал к тебе.

– Чтобы я уехала, чтобы посадить меня на поезд?

– А почему бы и нет? Я хотя бы видел тебя, и даже чем-то помог.

– А ты меня хотел видеть?

– Тогда – да, но в эту минуту, может быть, кто-то садился на поезд, (– На самолет.) да, на самолет, чтобы лететь ко мне. И знаешь, тот, к кому ты едешь, тоже садится на поезд, и вы встретитесь лицом к лицу на какой-нибудь перегонной станции, опершись локтем на обеденный столик; и ваше тепло будет дышать на оконном стекле маленьким запотевшим кружочком, и будет мешать вам видеть друг друга; и ты поймешь, что он уже видел ту, к которой едет, на одной из таких же станций, и не помашешь рукой, чтобы ехать дальше в никуда, чтобы…

– Хочешь я поговорю с ним?

– Зачем, он все равно сделает так как считает нужным.

– Да, и вообще-то здесь нужен человек нейтральный…

– Почему ты не был чуть более настойчивым, ведь у нас могло бы получиться.

– Правда? – удивился я, чуть смутившись.

– Правда. Ты повел себя как-то не так…

Всегда получается как-то не так. Я Оксанке говорил: зря она выбрала меня, ей надо было искать мальчика-девственника, который бы её боготворил.

Мне было пора уходить, ехать домой, покидать моего милого друга…

– Даже если мы расстанемся с тобой, мы останемся с ним друзьями, понимаешь?