Книга начал

Джо крепко сжимает в пальцах мобильник, кивает. Поднимает голову и видит, что Малкольм пристально смотрит ей в глаза.

– Твоей маме нужно было время, Джо, но теперь, мне кажется, ей очень нужна ты.

Глава 43 Пылающие свечи

Теперь Джо не может думать больше ни о чем, кроме того, чтобы поскорее увидеть своих близких. Родной дом теперь – самое желанное для нее место. («Всему свое место, и все на своем месте».) Она хочет тут же сорваться и ехать на вокзал, сесть на ближайший поезд… Но отец убеждает ее, что лучше сначала прибраться в квартире и в магазине, как следует отдохнуть, выспаться, а с утра пораньше отправиться на вокзал.

Потом папа передает трубку маме. Джо борется с желанием расплакаться, не хочет расстраивать маму еще больше, но, когда разговор заканчивается, она не выдерживает. Малкольм сидит рядом и, желая ее утешить, бормочет какую-то чепуху, и Джо очень рада, что сейчас рядом с ней этот немолодой уже человек. Мелькает мысль о страстном желании родить ребенка, и тут же приходит в голову, что между людьми есть и другие отношения, которые не менее ценны и влияют на формирование человека. Например, между дядей и любимой племянницей. Джо всегда знала, что она любимая племянница дяди Уилбура, хотя прямо этого он никогда не говорил. От этого ей хочется плакать еще больше.

Малкольм предлагает отложить свою поездку и помочь ей, но Джо уже все решила. В магазине ей все равно делать почти нечего. Тогда Малкольм переносит свой заказ на час позже, заваривает свежего чаю, горячего и сладкого. Еще он убеждает Джо дать знать о случившемся преподобной Руфи. Хотя почему у него возникает потребность написать викарию сообщение, Джо не знает. Руфь отвечает сразу же, пишет, что зажжет свечку за упокой души дяди Уилбура, а также свечку за здравие Джо и ее близких. Утешенная и ободренная этим сообщением, Джо вспоминает те времена, когда, не веря в Бога, но ощущая желание зажечь свечу в знак любви к своим близким, в том числе и к дяде Уилбуру, она ставила свечки в церквях за границей. Прочитав вслух послание Руфи, Малкольм несколько раз удовлетворенно кивает.

– Вот и славно, – повторяет он. – Вот и хорошо.

– Но, Малкольм, вы же в Бога не верите, – не может удержаться от замечания Джо.

– Ну, так ведь и вы тоже не верите, – смиренно отвечает ей Малкольм.

Разве она когда-нибудь говорила ему об этом? Возможно, именно так он истолковывал ее молчание – как согласие с его взглядами или в лучшем случае как неуверенность в этом вопросе.

Скоро прибывает такси, они быстренько собираются, выходят на улицу и прощаются. Наклонив голову, чтобы нырнуть в машину, Малкольм возвращается к предыдущему разговору:

– Джоанна, может быть, в Бога я и не верю. Зато я верю в преподобную Руфь Гамильтон.

* * *

Остаток дня и часть вечера Джо тратит на уборку, потом собирает вещи. Вешает в витрине объявление о том, что по причине ее срочного отъезда магазин будет закрыт. Как вдруг в нише перед входной дверью вырастает чья-то крупная фигура. Джо мгновенно оборачивается и всматривается в полумрак, ожидая увидеть копну взлохмаченных светлых волос и покрытую татуировками руку. Но нет, перед ней стоит молоденький полицейский. Он кивает в сторону ее объявления и качает головой. Джо отпирает дверь, и молодой человек дает ей весьма полезный совет, как во время ее отсутствия предотвратить проникновение в магазин воров.

После этого он помогает ей наклеить на витрину лежащие у нее в ящиках дубового комода большие листы бумаги. Порывшись в остатках хозяйственных товаров, он находит штепсельную вилку с таймером и в коридоре, ведущем в жилые помещения дяди Уилбура, устанавливает подключенную к ней лампу, чтобы казалось, что в квартире все-таки кто-то живет. Затем он аккуратно переписывает объявление, из текста которого становится ясно, что магазин закрыт, но при этом как бы подразумевается, что в помещении кто-то есть. И уже в самом конце открывает свой главный козырь – обещает попросить своих парней из полицейского участка присматривать за магазином. И только тогда, к вящему удивлению Джо, сообщает ей, что он – инспектор, зовут его Кендрик, и что ему уже двадцать восемь лет (а вовсе не двадцать).

После визита Кендрика Джо отправляется на Хайгейт-Хай-стрит, надеясь купить подарки на Рождество. Сколько придется потратить времени на покупки и когда она вернется обратно, Джо не знает. Многие магазины еще работают, улицы полны припозднившихся покупателей. В холодном воздухе витает ощущение свежести, лишь порой откуда-нибудь потянет ароматом специй и кофе. На фоне утопающих в вечерней темноте зданий витрины магазинов лучатся розовым сиянием. Джо обходит толпящихся у цветочного магазина людей, парочками выбирающих усыпанные шишками, ягодами и цветами роз, увитые блестящими лентами рождественские венки. Ах, как изысканно, как великолепно они смотрятся, словно дорогие сладости. Совсем не похожи на венки, сплетенные из листьев живых изгородей и сада, которые вешала на дверь ее мать.