Книга начал

Может, причина в ком-то из ее прихожан? Речь не обо всех, конечно, ведь Руфь не раз давала им с Малкольмом ясно понять, что многие оказывали ей помощь; и разве не она говорила, что получала огромное удовольствие, посещая своих прихожан? Так и заявила, что ходить в гости любила больше всего. Так что нет, не все, только подобные этому мистеру Палкинсону.

Может, дело в том, что она была викарием, поэтому люди к ней относились иначе? Доставали ее разговорами о религии? Но разве люди не считают, что работа викария как раз и заключается в том, чтобы быть со всеми без исключения доброжелательным и со смирением относиться ко всему, что тебя окружает? С подобной позицией Джо может не соглашаться, но, с другой стороны, ведь и сама она надеялась на то, что Руфь не останется равнодушной к ее проблемам. Да, она не набросилась на Руфь с вопросами, но все равно, когда разговаривает с ней, чувствует себя не совсем уверенно. Вспоминая разговор в пабе, Джо сонно вздыхает. Что ж, может быть, не сейчас. В голову Джо приходит мысль, что неплохо было бы разузнать, откуда викарий сбежала, встретиться с ее прихожанами, поговорить с людьми, которые ее знают, а главное, познакомиться с ее куратом Анжелой.

А Малкольм? Джо вспоминает взгляд, которым они с Руфью обменялись на кладбище. Что это было, какая искра пробежала между Руфью и Малкольмом? Признание какой-то тайны? Джо думает о его цветастых тапочках с вышивкой. Они поразительно не похожи на все, что обычно носит Малкольм.

Все эти размышления никуда ее не приводят. Тогда она начинает вспоминать их разговоры о призраках в пабе и улыбается в темноте.

Какая невероятная из них получилась троица. Одна верующая, другой неверующий… и третья? Джо в Бога не верит и прекрасно отдает себе в этом отчет. Впрочем, она ведь уверена, что жизнь – это нечто гораздо большее, чем вера в Бога. И она, конечно же, верит в то, что если думать о друзьях, попавших в беду, и всем своим существом желать им добра, это в какой-то мере должно им помочь. Это не совсем молитва, но разве станет так себя вести человек, считающий, что ничего такого на свете не существует? Поэтому ей было так легко поверить, что лисица пришла к Малкольму именно тогда, когда он нуждался в этом больше всего.

Итак, одна верующая, другой неверующий и где-то между ними она – серая мышка Джо.

Женщина вспоминает о матери Малкольма, Еве, которая пожелала, чтобы ее прах развеяли над пустошью, неподалеку от прудов. Исключительная натура. На память приходит заявление Малкольма: «Я совсем не такой смелый, как она». Интересно, думает Джо, хватит ли у призраков смелости выкупаться в этих прудах в ночь перед Рождеством?

Пищит мобильник. Сообщение от Руфи: «Я тут подумала про маму Малкольма и уверена, что она умерла именно в это время года. Не сходить ли нам искупаться в память о ней в Хэмпстедских прудах? Что скажете?»

Джо пробирает до мурашек. Возможно, Руфь никакой не викарий. Возможно, она просто ведьма.

Ответить Джо не успевает: сон окончательно одолевает ее. Телефон так и остается лежать на одеяле рядом с письмом Люси. Джо снится, что она играет в регби, где игроки нарядились викариями, ведьмами или викингами.

Глава 25 Медленный вздох

– Иногда никак не получается, не пишет, и все тут.

Перед прилавком снова стоит молоденький полицейский. Теперь он гордый обладатель перьевой ручки (и изумляет родителей уже вторым написанным от руки письмом). Но признается, что у него проблемы.

В глубине души Джо нисколько не удивляется. Ведь шариковые ручки изобрели не просто так: хлопот они доставляют куда меньше. Хотя писать ими ей все равно не хочется. С тех пор как Джо стала работать в магазине дяди, она полюбила перьевые ручки еще сильнее. Но, несмотря на это, нельзя не признать, что они бывают очень коварны.

– Когда вы только начинаете ею писать? – интересуется она.

Голова с черной шевелюрой коротко кивает.

– На кончике пера, бывает, подсыхают чернила… может, поэтому? – спрашивает Джо: сразу видно, парень очень встревожился. – Но это легко исправить, – обнадеживает она полицейского. – Я на своем столе всегда держу стакан воды. Надо просто окунуть кончик пера в воду, и оно снова станет работать.

– А я всегда окунаю перо в чашку с чаем, – сообщает девушка лет двадцати с небольшим.

Она стоит немного поодаль и от полицейского, и от Джо, проглядывает рождественские открытки, которые Джо продает для местной благотворительной организации. Джо нисколько не удивляет, что девушка вмешивается в чужой разговор: она давно заметила, что неравнодушные к канцелярским товарам люди всегда готовы прийти друг другу на помощь.

– Отлично, так я и сделаю, – говорит обрадованный полицейский. – У меня всегда стоит наготове чайник с заваркой.