Книга, называемая Раем

Взяв письмо Лисия и святых узников, воины отправились в путь. А святой Евстратий в это время пел: «Путь оправданий Твоих избрах, вразуми Мя и научуся заповедям Твоим». Завершив молитву, он спросил блаженного Ореста: «Брат, расскажи мне, как и в каком месте закончил свою жизнь святой Авксентий?» Орест начал рассказывать: “После того как правитель издал повеление его умертвить, святой очень просил воинов привести его попрощаться с тобой, но они не хотели, потому что было обеденное время, и чревоугодники торопились исполнить приказ. Они немедленно привели его на скалу, называемую у нас Орориа. Святой же по дороге пел: Блаженни непорочнии в путь, ходящий в законе Господни (Пс. 118: 1) и закончил этот псалом, когда пришел к месту казни. Затем он преклонил колена, молясь долгое время, и, простерев руки, как бы принимая приношение, сказал: «Аминь». Увидев меня рядом с собой, он тихо прошептал: «Брат Орест, скажи святому Евстратию, чтобы он помолился за меня, скоро он догонит меня, я жду его». Только он это произнес, как его обезглавили. Но никто из тайных христиан не дерзнул к нему подойти, потому что было гонение. Когда же стемнело, аравракские пресвитеры пошли и похитили его мощи, однако главу найти не смогли. Предавшись из-за этого плачу, они вдруг услышали, как каркает на одном из деревьев ворона. Пойдя туда, они обрели святую главу, которая удерживалась ветвями деревьев. Благоговейно взяв ее и честные мощи, пресвитеры, при содействии Господа, вернулись в город”. Услышав все это, святой заплакал, молясь, чтобы Бог сподобил и его подобным же образом завершить свой путь, а потом обратился к Оресту: «Поспешим же и мы с усердием догнать его».

Через пять дней они достигли Севастии, и святых передали Агриколаю, который приказал их посадить под охраной в надежную темницу. На следующий день, когда он сидел на возвышении на площади, при стечении всего населения города, привели святых. После этого правитель сказал: «Прочтите сначала послание славного властителя Лисия, и письменное расследование о присутствующем здесь Евстратии». Слушая показание на святого, Агриколай удивился и сказал ему: «Не думай, Евстратий, что муки, на которые я предам тебя, будут походить на те, которым ты подвергся по приговору Лисия. Прежде чем примешь их, послушайся царских повелений и поклонись великим богам». Святой ответил: «Скажи мне, судья, имеют ли законы власть над царями или нет?» Правитель сказал: «Конечно, потому что все цари их соблюдают и исполняют, никоим образом не противясь им». Святой продолжил: «Тогда ты и все другие с тобой обязаны соблюдать то, что говорят законы, или зря трудились те, кто писал их?» Отвечал князь: «Для чего ты все это говоришь, преступная глава, кто дерзнул когда-либо пойти против законов?» Святой возразил: “В законе августейшего Кесаря написано так: «Всякое насилие и принуждение в слове и деле — да отсутствует в судах, и везде пусть живут в согласии с убеждениями свободной воли. Подчиненный должен делать одно из двух: в случае победы получить желаемое или, если его убедят и победят разумным и справедливым способом, совершить по собственной воле повелеваемое. Начальствующему повелеваем страх сочетать с кротостью, чтобы судить премудро и разумно, дабы, с одной стороны, никто по причине вселяемого им страха не стал его ненавидеть, а с другой стороны, из-за его излишней мягкости не производили бы безчиния. Так написано, или нет, судья?” Правитель сказал: «Да». Святой продолжил: «Итак, прошу тебя, чтобы этот порядок ты соблюдал и в отношении меня». Правитель произнес: «И в отношении тебя, и другого необходимо, чтобы законы соблюдались с должным уважением». Святой сказал: «Тогда прошу тебя, сочетай свой страх с мягкостью, как искуснейший во всем, и давай побеседуем на основании разума. Либо ты убедишь меня поклониться богам, либо, побежденный, признаешь истину. Если ты не согласен на это, то без всяких слов и разбирательств наказывай, умерщвляй, и делай, что пожелаешь». Властитель предложил: «Говори открыто что хочешь, чтобы и суд мог лучше функционировать». Святой спросил: «Кому ты повелеваешь мне поклониться, судья, Богу или богам?»

— И Богу, и богам.

— Великому и малым?

— Да, сначала Зевсу, а потом уже Аполлону, Посейдону, и прочим.

— Какие мудрецы, толкователи или пророки пишут, чтобы вы поклонялись им?

— Платон, Аристотель, Гермес и другие мудрецы. Если бы ты прочел их труды, Евстратий, если бы узнал, какие это были удивительные и божественные мужи, тогда бы и ты стал оказывать им уважение и чтить их память.

— Все их сочинения я прочел еще в детстве, и всякому искусству научен таким же образом, потому что отец мой любил добродетель. Если повелишь, начнем с Платона.

— В книге к Тимею находим, что Платон молится богу, но как тебе кажется, мудрец он или нет?