Книга, называемая Раем

Однако ненавистник добра диавол, видя, что нежный возрастом юноша так подвизается по Богу, стал расставлять ловушки и строить козни, пытаясь одержать верх над истинным ненавистником лукавого. Но сколькими бы искушениями не борол его коварный, он всегда оставался побежденным, потому что, вооружившись добродетелями и помощью свыше, юноша прогонял искусителя. И тогда тот воздвиг на него другую, тягчайшую брань, приведя ему на память сильную любовь и привязанность родителей, отцовскую нежность, материнские страдания, потребности естества, и склонял его к желанию увидеть милых родителей. Причем эта любовь к родителям истощала и снедала его больше постов и лишений, так что лицо его было подобно лицу мертвеца. Видя его таким слабым и измученным, игумен подумал, что это от чрезмерного поста, и сказал: «Знай, чадо, что все крайности происходят от бесов: как совершенная невоздержанность, так и воздержание сверх меры. Поститься должно по силе, так, чтобы безрассудным неядением не умерщвлять плоть. Ибо это — не добродетель, но гордость и безумие». Юноша же, ничего не тая от него, отвечал: «Отче, не излишнее воздержание является причиной моего страдания, а другая, тягчайшая брань, которую зажег внутри меня человекоубийца с помощью любви к родителям. И такое желание их увидеть он пробудил во мне, совершенно не давая мне покоя, что от него я таю, как свеча от огня. Поэтому прошу твою святыню отпустить меня к ним. Надеюсь на твои святые молитвы, что я смогу увидеть и родителей, и диавола победить с помощью Владыки Христа». Неожиданно услышав такое, игумен очень опечалился и сказал ему: «Разве не говорил я тебе, что ты не сможешь выдержать, а ты подверг меня насилию и заставил сделать то, что делать не следовало? Потерпи, и если будет на то воля Божия, я отпущу тебя».

Через несколько дней, видя, что юноша тает и теряет силы, настоятель пожалел его; собрали всех братий и сотворили о нем общее моление ко Господу, чтобы сохранил его невредимым от бесовских козней. Затем, глубоко простонав и пролив слезы, настоятель поцеловал юношу, потому что сильно любил, ибо не было у него другой такой более добродетельной овцы, и с болью в сердце отпустил со словами: «Ступай, чадо, в мире, и пусть Бог взирает на тебя и ведет тебя, ты же храни Его повеления». Иоанн, также плача, простился с каждым монахом в отдельности и со всеми вместе, оправдываясь, что разлучается с ними не по своей воле, а вынуждаемый отеческой любовью. И все плакали, что лишаются его. Выходя из монастыря он часто оглядывался, вспоминая духовные подвиги, совершенные им здесь, и милую братию. Сердце его сжигалось при мысли обо всем этом, все внутри обрывалось, и он говорил: «Спасайся, доброе и христоподражательное братство, спасайтесь, братия и отцы мои, добре приявшие меня и оказавшие мне ради Господа великую любовь. А я, жалкий, не был достоин жить вместе с вами, поэтому, к несчастью, разлучаюсь неразумно».