Книга Ночи

Если бы в книге содержалось описание ритуала, позволяющего мраку принять человеческий облик, тогда все было бы бессмысленно. Но если подобного ритуала там не было, если книга бесполезна, как и утверждал Найт, то подобный слух мог пустить только сам Солт, чтобы убедить мрака помочь ему. Успех этого замысла целиком и полностью зависел от того, чтобы книга никогда не попала мраку в руки – и при этом казалась достаточно доступной, чтобы тот не сорвался с крючка. Именно этим и объяснялась необходимость украсть оригинальный том (исполнитель: Эдмунд Карвер), потом дать новую возможную зацепку (исполнитель: Пол Экко) и, наконец, совершить еще один отвлекающий маневр (исполнитель: Чарли Холл).

Если бы Чарли не появилась, Солт убедил бы Иерофанта, что книга у нее, что она ее прячет. И Чарли, подобно многим другим, пала бы жертвой жестокого убийцы, который выпустил бы ей кишки и размазал их по потолку.

Или она могла бы объявиться на приеме Солта и признаться, что не нашла «Liber Noctem». В некоторой степени это бы помогло, но Солт все равно обвинил бы ее в утайке, и ее кишки оказались бы на потолке.

Солту нужен был кто-то, на кого он мог бы натравить Иерофанта. Любой человек, лишь бы не он сам. Это означало, что он знает, где книга, и самый простой ответ на вопрос, откуда ему это известно, заключался в том, что она до сих пор у него.

Чарли пережила несколько неприятных минут, когда увидела в камере Реда. Она не просто поразилась, но внезапно убедилась, что все ее умозаключения были ошибочными. Именно существование Реда и делало ситуацию такой убедительной. Он был причиной, по которой Иерофант поверил Солту. Отчего же еще, если не благодаря ритуалу, Ред пребывает в нынешней своей ипостаси?

– Наедине? Вот уж незачем! – сказала Чарли, качая головой. – Вы повинны во множестве убийств. Найта Сингха, например. Я бы не хотела оказаться следующей жертвой.

По толпе прокатилась волна ропота. Одно дело – посмеяться над тем, как хозяин приема препирается с гостем; и совсем другое – обвинение, подобное тому, которое выдвинула Чарли. Оно требовало более серьезной реакции со стороны Теневой ложи.

– Идем же! – Солт схватил ее за руку.

– Что говорит эта молодая женщина? – спросил Малик. Он шагнул вперед, и еще несколько человек последовали за ним. Чарли не думала, что они окружили Солта намеренно, но это красноречиво свидетельствовало о том, как изменилось настроение собравшихся.

С того момента, как Солт под дулом пистолета заставил ее сесть в свою машину, она поняла две вещи: больше всего на свете он жаждал контроля, возможно, даже больше, чем власти. А еще он требовал абсолютного повиновения от тех, кого считал ниже себя.

Он направил к ней свою тень. Из-за того, что они стояли достаточно близко друг к другу, гости не сразу это заметили, но сама Чарли ощутила, как ее плеча и щеки касается нечто, похожее на развеваемую ветром легкую занавеску.

Не успела она и глазом моргнуть, как тень Солта проникла внутрь ее тела, растеклась под кожей и попыталась заставить ее заговорить. Вымолвить слова, все отрицающие.

Давным-давно, перед приездом в дом Солта с Рэндом, Чарли тренировалась закатывать глаза, имитируя одержимость, и вещать не своим голосом. Со времен Алонсо она с пугающей легкостью научилась притворяться кем-то другим. И теперь с радостью поддалась этому порыву.

– Я пьяна! – объявила она более низким, чем ее собственный, голосом. – И лгунья! Да-да, я пьяная лгунья! А еще затаила обиду на фантастически красивого, совершенно-не-убийцу Лайонела Солта! Который, конечно же, не пытается сделать меня своей марионеткой!

Он уставился на нее, разинув рот. Теперь все смотрели на его тень, извивающуюся в свете люстры в попытке добраться до Чарли.

– Прочь из моей головы, мистер Солт, – сказала она своим нормальным голосом.

Вокруг них раздались взрывы смеха, а Чарли, наконец, отступила от ведущей в сад двери, тьма за которой до сих пор успешно скрывала произошедшее с ней изменение. То, чего у нее больше не было.

«Теми, кто лишился тени, нельзя манипулировать. Дверца в их внутренний мир захлопнулась навсегда», – снова зазвучали у нее в голове слова Рэйвен.

Чарли ни за что не пришла бы в дом Солта и не отважилась противостоять ему, будь он по-прежнему способен ею управлять. Было удивительно трудно отказаться от своей тени, но она пришила ее к ногам Поузи и доверила сестре заботу о ней. В конце концов, Чарли не суждено стать сумеречницей. Не в том ее предназначение.

– Лайонел, – сказала Наместница. – Вы поступили некрасиво.

– Я лишь хотел заставить ее признать правду, – оправдывался Солт, щеки которого слегка раскраснелись. Однако ему удавалось сохранять спокойствие, как будто все происходящее было лишь небольшим и неловким разногласием. – Мне не следовало этого делать, но и она сама поддалась обману.

– Вам что-то известно о смерти члена Теневой ложи? – обратился к Лайонелу Малик. – С вашей стороны было бы чертовски неправильно держать эти сведения при себе, независимо от степени вашей вовлеченности.