Книга о Петербурге

В институте у нас образовалась… не знаю, как это назвать, ячейка или первичная организация, в общем — общество книголюбов. Занималось оно исключительно распространением книг. Причем исключительно с нагрузкой. Причем исключительно издательства «Наука».

Лучше и не придумать. «Наука» — это серии «Литературные памятники», «Литературное наследство», много чего иного. Дороговато — с нагрузкой, но у меня повышенная стипендия (хорошо учился), а кроме того, нам всем доплачивает десять рублей к стипендии Министерство обороны, такой у нас институт — авиационного-то приборостроения.

Получаешь от активиста общества таблицу — список книг с указанием номинала и стоимостью нагрузки, обычно не превышающей номинала. Хоть бы один «Литературный памятник» на прилавке появился, а тут — глаза разбегаются, бери не хочу. На самом деле это так издательство «Наука» придумало избавляться от неликвида. Кроме дефицитных книг, на складе накопилось много всякого по узкоспециальным темам — что-нибудь вроде каталога глиняных черепков какой-нибудь археологической экспедиции в Узбекистане или монографии об органах пищеварения паукообразных. Вот эту очень специальную литературу, пылящуюся годами на складах, издательство и сплавляло в качестве ненужной нагрузки к тем же «Лит. памятникам», не доходившим, в принципе, до прилавка (несмотря на свои заоблачные тиражи).

Довелось мне таким манером кое-чего обрести, на что я до сих пор не могу нарадоваться. Например, «Яснополянские записки» Маковицкого, домашнего врача Толстого, — в четырех книгах (плюс отдельно — «Именной указатель»), в замечательной серии «Литературное наследство». А то еще из того же «Литературного наследства» приобрел с нагрузкой первые три книги (четвертую — потом, когда из института уволился) «Александр Блок. Новые материалы и исследования», — на любителя, конечно, так я и есть тот любитель. Ох как порадовался, когда в третьей книге в обширнейшем разделе «Блок в поэзии современников» обнаружил на странице 584 стихотворение молодого Вл. Сирина, прежде напечатанное в Берлине в 1921 году, — но здесь, здесь! — то ж была первая, почти контрабандная публикация Набокова в советской печати, — на дворе-то был позднезастойный 1982-й, и вкупе с краткой справкой о Набокове эта публикация казалась чудом каким-то!.. А четвертая книга вышла уже на заре перестройки — в 1986-м. А пятая — задержалась. Почему задержалась, мне объяснял В. Л. Топоров, один из авторов этого сборника: Пушкинский Дом, по словам его, не хотел выбрасывать публикацию К. М. Азадовского, получившего ранее срок (о том же Топоров писал в книге «Двойное дно»).

Только в 1993-м вышла пятая книга блоковского «Лит. наследства», тираж ее — 1800, тогда как первых четырех был 30 тысяч.

Тридцать тысяч — научного издания, да еще распространяемого с нагрузкой по линии общества книголюбов!

По заказу

В Доме книги на втором этаже был еще библиографический отдел, там на столах лежали особые книжицы — планы издательств на текущий год, с анонсами, указаниями цены и тиража. Можно сесть за стол, полистать. Предполагалось, что любой покупатель может оставить предварительный заказ на нужную книгу и заполнить открытку, которой его потом известят о возможности выкупить поступившую в магазин новинку. Но это теоретически. В реальности прием заканчивался в первый же день, если не час появления этих планов на длинном столе библиографического отдела. Листаешь брошюру, а там все перечеркнуто: ты опоздал. Но иногда кое-что заказать удавалось. Например, в 1990 году заполнил я открытку на романы Константина Вагинова, которые прежде мог читать лишь в читальном зале библиотеки (ох, как я хотел эту книгу!); ничего, — купил по открытке (издательство «Современник», Москва, 1991, а тираж — нет, здесь нет ошибки с нулями, — тираж 100 000). И с первой книгой вновь разрешенного В. В. Розанова у меня получилось — сумел оставить на нее открытку. Появление имени Розанова в издательских планах само по себе казалось невероятным. Издательство «Искусство» обещало «Легенду о Великом инквизиторе» и другие работы. Книга долго не выходила. Весной 1990-го я наконец купил ее по тому предварительному заказу и понес из Дома книги в сторону Садовой по Невскому — в руках. И пока я шел по Невскому до Садовой, то открывая, то закрывая на ходу, два человека меня спросили, где я купил эту книгу. Розанова! Не Агату Кристи, а Розанова Василия Васильевича!

А я отвечал, что по предварительному заказу в Доме книги купил. Повезло, дескать, сумел заказать. До прилавка нет, не дойдет.

(Говорили тогда: «не дойдет до прилавка».)

45 тысяч экземпляров, к слову сказать.