Книга о Петербурге

Только за один день 21 сентября 1941 года (прорыв 180 немецких самолетов) на Кронштадт было сброшено около 500 бомб (В. Я. Крестьянинов). Массированные налеты продолжались 22 и 23 сентября. В первый же день операции сюрпризом для немецких летчиков оказалась плотность зенитного огня, — противник не ожидал наличия в Кронштадте средств ПВО — во всяком случае, таких. Морской завод разбомбили, линкор «Марат», нанесли огромный урон Кронштадту, но расчет был на большее. Кронштадт устоял.

В 1942-м — около 11 000 бомб (В. Я. Крестьянинов).

Все это трудно представить, — даже человеку, посмотревшему фильмы про ту войну.

…Писатель Сергей Иванович Коровин одно время носил усы, которые иные — в силу известного стереотипа — находят сейчас несколько эпатажными. Но фюрер тут ни при чем; короткие обрубленные усы — предвоенная общеевропейская мода. Такие усы были у моего деда. Такие усы носил отец Коровина…

Отец Коровина в послевоенные годы был… хочется написать по-советски эпитет «видным», но вряд ли был он видным в силу секретности проектов… — отец Коровина был кораблестроителем. Дома на стене писателя Коровина висит большая фотография авианесущего крейсера «Новороссийск». Коровин за рюмкой обязательно вспомнит отца (заведите лишь разговор о Кронштадте) и тот немецкий налет, случившийся задолго до рождения писателя Коровина. Отец его работал механиком на линкоре «Марат», когда Ганс Ульрих Рудель, немецкий ас, направил на «Марат» пикирующий бомбардировщик Ю-87, «штуку», и сбросил на линкор однотонную бомбу. Сдетонировал боезаряд в артиллерийском погребе, погибло более трехсот человек. Отец Коровина уцелел. Повезло. Повезло и Сергею Коровину, если наши появления на свет можно назвать везением.

Чýмный форт

В сентябре 2001 года два шестых класса, в одном из которых учился мой сын, решили провести день здоровья. Предшествовал тому визит неких предпринимателей к директору школы, они предлагали устроить экскурсии «на форты». С каждого ученика просили сто рублей. Мне тоже захотелось «на форты», и Митя внес двести.

Экскурсия оказалась не совсем экскурсией.

По северной ветви дамбы, в свое время лишившей Котлин статуса острова, автобус, миновав поворот на Кронштадт, довез нас до конца дороги: далее проезд был закрыт — там строили продолжение дамбы на южный берег залива. Примерно в километре от пирса возвышались над водой величественные стены форта Александр I. Я знал, что его называют Чумным, но чем это название обязано чуме, тогда мне было еще неведомо. Я-то думал, что нам устроят пешую прогулку по фортам и батареям на острове Котлин или, быть может, водную — с обозрением фортов на искусственных островах, и был очень удивлен, когда узнал, что цель поездки — исключительно Чумный форт. Ну что ж — интересно. Туда нас и привезли на двух катерах в два приема. Предприимчивость устроителей этой поездки я оценил, когда мы сошли на гранитную пристань у незапертых ворот заброшенной крепости. Нам сказали, чтобы мы были как дома, попросили быть аккуратными на чугунной лестнице и, пообещав вернуться за нами через четыре часа, уплыли обратно. А чтобы нам было не скучно (и не страшно?), оставили консультанта по всем вопросам, хочется сказать, ответственного консультанта — молодого человека, годика на три старше наших шестиклассников. Его звали, кажется, Петя.

Запомнилось: по пирсу, когда мы подплыли, металась крыса. Как она здесь очутилась, не знаю, — вроде бы ей некуда было деться: с одной стороны вода, с другой — стена крепостная.

По правде сказать, я ожидал от мероприятия чего угодно, но только не этого — четырехчасового плена в заброшенной крепости, окруженной водой. Взрослых нас было всего три человека — две молоденькие учительницы да я, папаша, напросившийся в нечаянные робинзоны.