Книга о странных вещах

— Да он сам меня боится, — скромно признался Минотавр. — Это он делает вид, что ищет, его без моей головы обратно не пускают. А мне с его головой что делать? Ну, договорились, вроде бы ищем друг друга, только ведь — Лабиринт! Но он даже рад. Основная причина, по которой он уходить не хочет — Ариадна. Вы ту Ариадну видели? Пусть она мне и сестра, но я честно скажу никому из вас такой жены не пожелал бы. Это по мифу она красавица, в жизни, если по совести, — редкая уродина. А Тесей ведь жениться на ней обязан, если меня победит. Откровенно говоря, он сам путеводную нить и оборвал. Он мне однажды сказал: лучше с тобой в Лабиринте, чем с ней во дворце.

— Ты эти греческие штучки оставь, — смущенно сказал Жора.

Минотавр налег плечом, сдвинул камень в стене. Открылось тесное отверстие, из которого пахнуло свежим морским ветром. Послышался шум прибоя.

— Только осторожнее, — предупредил Минотавр. — Вы там проходить будете, если увидите, особо не пугайтесь. Ну, клюет орел мужику печень. У них там свои разборки.

С Жорой он прощался не в пример более сердечно, нежели с Ильей Константиновичем. Похоже, по сердцу ему пришелся этот северянин.

Радостно было оказаться вне мрачных стен Лабиринта.

Илья Константинович вдохнул влажный воздух, пахнущий солью и пробкой, и едва не засмеялся от радости. Он стоял, отряхивая колени, которые испачкал, пока пробирался через лаз на свободу.

— Жора, — сказал он. — Мы опять свободны, Жора! Мы свободны!

— Константиныч, — Жора со стоном выпрямился и принялся что-то выцарапывать на каменной стене. — Тебе не кажется, что ты прямо притягиваешь к себе различные неприятности?

— Так уезжай, — посоветовал Русской.

Медленно они спускались от стен Лабиринта к морю.

— Ну уж нет, — засмеялся Жора. — С тобой, братила, адреналин полной веной хаваешь! Я уж со скуки помирать начал, а тут такие приключения! Я тебя не брошу, Илюша.

Морские волны лизали каменистый берег. На востоке медленно вставало солнце.

Жора неожиданно засмеялся.

— Ты чего? — удивился Русской.

— Надо же, — Жора помотал головой. — Мир у него там, в Лабиринте. Привык он к нему. Показать бы ему настоящий мир, а, Константиныч?

— Каждому свое, — философски вздохнул Русской.

Уже позже, в гостинице, когда Илья Константинович с наслаждением рухнул на неразобранную кровать, Жора долго возился у телефонного столика, листая справочник, потом нашел искомое и набрал номер.

— Куда звонишь? — зевнув, спросил Русской.

— Есть одно дело, — Жора прислушивался к длинным гудкам в трубке. — Мир в Лабиринте! Хрен с ним, в конце концов это его мир. Константиныч, как ты думаешь, здесь трейлер сена можно заказать или придется в деревню ехать?

Заплыв через реку Янцзы

Хорошо на берегу реки!

И денек выдался удачный — поверхность воды казалась спокойной, только на быстрине кружились медленные водоворотики, увлекая на дно плывущие по воде веточки.

Мао неторопливо раздевался. Тело у него было упитанным, круглое лицо казалось невозмутимым, только в узеньких черных глазках плясали нетерпеливые бесенята.

Сталин, вытянув ноги в мягких сапожках, смотрел, как Мао расстегивает полувоенный френч и снимает английские ботинки с тупыми тяжелыми носами. Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин вяло ковырялся вилкой в китайском салате из пресноводных креветок.

— Не переплывет, — сказал Сталин. — Да и если по совести, что ему делать на том берегу?

В этом месте Янцзы была особенно широка. Правда, эта широта снижала скорость течения, и все равно, глядя на далекий противоположный берег казалось страшновато за решившегося на плавание человека, пусть даже он делает это на спор.

— А может, и переплывет, — осторожно сказал всесоюзный староста. — Китайцы упрямые, если им что-то втемяшится в башку, так и будут работать, пока задуманное не выполнят. Ты, Коба, ихнюю Великую стену видел?

— От врага отгораживаться не надо, — по-грузински напирая на гласные, сказал Сталин. — На врага надо нападать и бить, пока он не попросит пощады. А потом, — подумав, добавил он, — надо раздавить его окончательно и выпить бокал вина. Кстати, Лаврентий, у нас еще «Хванчкара» осталась?

— Айн момент, — неизвестно откуда появившийся за спиной вождя Берия сделал загадочный жест рукой и исчез в кузове армейского ЗИСа, откуда появился, ловко держа в каждой руке по две бутылки. — Как ты любишь, Коба, урожая сорок пятого года!

Мао остался в белых хлопчатобумажных трусах, подошел к воде, присел на корточки и поплескал себе на пухлую безволосую грудь.

— Нервничает, — сказал Берия. — Значит, в силах своих не уверен. А настоящий вождь должен обладать уверенностью в себе. Как ты, Коба!

Китайцы за соседним столиком о чем-то горячо заспорили. Голоса у них были хриплыми, но не злыми. Больше всех горячился Го-Мо-Жо, он даже пытался встать из-за стола, но ему не дали.