Книга об эсперанто

Основной лексический фонд эсперанто, содержащий 2666 корней, изложен Заменгофом в его труде «Fundamento», одобренном на УК-1 в 1905 г. и впервые изданном в том же году. Этот лексический фонд считается неприкосновенным, т. е. никому не разрешается произвольно вмешиваться в него, реформировать. Введение неологизмов для обогащения и усовершенствования языка допускается при условии соблюдения норм, изложенных в «Fundamento». Увеличение лексического фонда происходит постоянно. Так, в «Полном словаре эсперанто» Е. Грожан-Мопена, изданном в 1934 г. и дополненном Г. Варенгьеном, имеется 7866 корней, а в «Полном иллюстрированном словаре эсперанто» Г. Варенгьена, третье издание которого появилось в 1981 г., около 16 000 корней. Следует отметить, что от каждого корневого слова только с помощью аффиксов можно образовать от 10 до 50 дериватов. Обвинения эсперанто в бедности лексики не имеют никаких оснований. Вот что в своем интервью по этому поводу сказал проф. Г. Ф. Мейер: «В течение последних лет я выполнил немало исследований, сравнивая эсперанто со многими другими языками, и пришел к ... неожиданному.. выводу: бедности лексики и грамматики - в чем часто обвиняют эсперанто - вовсе не существует. При помощи очень гибкого словообразования можно создать каждое необходимое слово» [125, с. 69].

Вся лексика эсперанто состоит из двух комплексов - официального словника, в который внесены, кроме слов «Fundamento», слова, принятые в языке и утвержденные Академией эсперанто, и неофициального, представляющего собой совокупность неологизмов, применяемых в литературе и (или) в разговорной речи, но не получивших санкций Академии.

Кстати, Л. Заменгоф употреблял 1294 неофициальных корня [153, с. 7].

Эсперанто, насчитывающий всего лишь 100 лет, как и все младописьменные языки, еще не полностью нормализован. Немало в этой области сделали К.. Калочай [115], Э. Вюстер [156], Г, Варенгьен [152], Е. А. Бокарев [17], [64] и другие специалисты. Однако это далеко не все. Нормализаторам надлежит уточнить значения слов с окончаниями -о и -ado-, -о и -ajho, -anto и -isto, -ulo и -isto, -io и -есо и др. Непочатый край работы для эсперантологов-нормализаторов представляет собой отраслевая лексика еще многих областей науки, техники, искусства и т. д. Создана на эсперанто научная терминология лингвистики, медицины, агрономии, электроники, теории коммуникации [125, с. 69], вычислительной техники, но многие специальности еще не охвачены лексикографической работой, не во всех уже разработанных терминологиях наблюдается необходимое единство. Так, нет еще единых названий химических элементов, например, для бора применяются три термина: boro, borono, borio, для сурьмы - тоже три: antimono, stibio, antimonio, для бария - два: bario, bariumo [154, с. 172].

Языки индоевропейской семьи не знают (за малыми исключениями) способа образования производных слов и грамматических форм, присущего эсперанто, и заключающегося в последовательном присоединении, «приклеивании» к корню или к основе слова однозначных словоэлементов. Этот способ, получивший в лингвистике название агглютинации (от лат. agglutinare - приклеивать), присущ некоторым языкам тюркской семьи (например, казахскому), поэтому эсперанто по словообразованию можно определить как агглютинативный язык.

Советский эсперантолог и писатель Владимир Варанкин, анализируя словарный фонд «Fundamento», подсчитал, что французы не знают только 13 % корневых эсперантских слов (русские - 60 %), следовательно, по лексике эсперанто можно отнести к романским языкам.

По звуковой системе эсперанто одним напоминает испанский язык, другим - итальянский. Известно, что эти языки, особенно итальянский, считаются благозвучными, «музыкальными». Должное признание «на слух» получил эсперанто на одном из конкурсов красноречия. В 1960 г. в Шевенингене (Нидерланды) состоялся конкурс красноречия, организованный Международным лингвистическим клубом в Гааге при участии амбасадоров Великобритании, Франции и Испании и общества «Французский альянс». В конкурсе пожелал принять участие известный эсперантист Андрей Че. По его просьбе ему разрешили выступить на языке эсперанто, но при условии, что он не будет претендовать на конкурсную награду. Он согласился. Однако выступление Че вызвало столь восторженный прием публики, не изучавшей эсперанто, но понявшей оратора благодаря знанию западноевропейских языков, что эсперантисту на конкурсе красноречия Международного лингвистического клуба была присуждена премия [102, с. 11].