Книга Пепла

Возможно, я просидела так несколько минут, а может, несколько часов, но постепенно слезы высохли, и в голове одна за другой, словно рой беспокойных пчел, стали виться мысли.

Дрейк определенно что-то со мной сделал. Думаю, он магически воздействовал на меня, поделился со мной частицей своей силы. Мое сознание уже не было таким замутненным и отупевшим, мне было больно, но я, по крайней мере, могла испытывать эмоции. Могла плакать. Могла злиться. И самое главное – я снова могла думать.

Иларий беспокоился за меня. Просил не покидать дом, писал об опасности. Об опасности, если я выберу Шейлара. Но ведь я уже выбрала его, пусть он и погиб. О том, что его душа привязана к телу, не знает никто, кроме меня и отца Шейлара. А что, если об этом известно и Иларию? Может, поэтому он так печется обо мне?

Я принялась нервно ходить по комнате, пытаясь угнаться за своими мыслями. Если бы Иларий знал, что душа Шейлара все еще привязана к телу, он бы обо всем рассказал моему отцу и возле дома уже дежурили бы стражники. Поэтому не думаю, что он в курсе. Скорее, просто что-то подозревает или предчувствует.

Но что, если Шейлара действительно можно спасти? Что, если это могу сделать только я? Ведь Мара видела рядом с Шейларом именно меня. До цветения луноцвета еще несколько ночей, а значит, надежда еще есть.

Но если Шейлара можно спасти, то почему лорд Фейдрос ничего не сделал? Он ведь лучший ученый во всех Лунных землях! Как я смогу спасти Шейлара, если даже ему это не удалось?

Меня вновь охватило отчаяние. Почти всю ночь я провела в размышлениях и терзаниях. И только сейчас, когда я закачиваю эту запись, я понимаю, что мне нужно делать.

5-я ночь 12-й луны

Этой ночью я была у лорда Фейдроса. Мне едва удалось отделаться от настойчивых предложений отца проводить меня или хотя бы отправить со мной слугу.

На поместье лорд установил магическую защиту, не пропускавшую в дом посторонних. Для меня он сделал исключение. Вот и сегодня я беспрепятственно проскользнула через сад и очутилась возле порога дома ученого. Миновав просторный холл, я оказалась в гостиной, где и нашла неподвижно сидящего у камина мужчину.

Отблески огня отражались в его глазах. Лорд был полностью погружен в свои безрадостные размышления, и я не решилась его потревожить. Так и замерла, разглядывая его застывшее лицо. Он сильно похудел, черты заострились, а скулы выступали так, что казалось, ими можно порезаться. Между бровей залегла упрямая морщина, лицо его превратилось в холодную застывшую маску. Случись мне встретить такое лицо на улице, я была бы напугана до мурашек. Казалось, сама смерть глядит на меня из этих холодных серых глаз. Исчезли привычная горделивость и легкая надменность – вечные спутники лорда.

Должно быть, я слишком пристально рассматривала его фигуру, потому как он неожиданно перевел взгляд на меня.

– Айверия, это ты, – выдохнул он. – Не слышал, как ты вошла. Проходи, располагайся. – Он жестом указал на соседнее кресло у камина.

Я сконфуженно кивнула, чувствуя, как краска приливает к лицу, и двинулась к креслу, низко склонив голову, в надежде, что лорд не заметит моего смущения.

– Не надо жалеть меня, Айверия. Я этого не выношу. От жалости и сочувствия нет абсолютно никакого толку, – он будто прочел мои мысли.

– Всем нам иногда нужна поддержка, лорд, – тихо отозвалась я, опустившись в кресло и все еще не рискуя поднять на него взгляд.

– В таком случае что же ты скрываешься ото всех и приходишь сюда, в мой опустевший дом, где я за все это время не произнес ни слова утешения? – Он сделал предупреждающий жест рукой, заметив, что я собралась что-то сказать. – Я прекрасно знаю, что тебя устраивает мое молчание. В тишине больше понимания, чем в тысяче пустых вежливых фраз. Но это не единственная причина, по которой ты здесь. Ты так же, как и я, надеешься, что его можно вернуть.

Я только кивнула в ответ. Что я могла добавить?

После затянувшейся паузы я обратилась к отцу Шейлара:

– Лорд Фейдрос, мне нужно с вами поговорить.

Он приподнял брови и вопросительно посмотрел на меня.

– Боюсь, у меня не самые приятные новости, – начала я. – Мне кажется, Иларий что-то подозревает. И он точно сообщил о своих подозрениях моему отцу, потому что сегодня отец ни за что не хотел отпускать меня и дал свое позволение увидеть вас лишь после долгих уговоров. Я не уверена, что у нас много времени, прежде чем Совет вмешается.

Лорд скрестил руки на груди и покачал головой:

– Они все что-то подозревают. Не только Иларий. Более того, они практически уверены, что я нарушил закон. Сама посуди: я отпустил всех слуг и никого не принимаю, за исключением тебя, да еще и заявил, что похоронил сына в одиночестве. Это подозрительно, – заметил он. – Но кроме подозрений у них ничего нет. Сейчас их еще сдерживает мой авторитет и рамки этикета. Однако не будем обманываться: едва истечет лунный цикл, они тут же нанесут мне визит. Но до тех пор у нас есть еще полторы недели.

– А что будет потом? Неужели вы отпустите его?

– Я найду способ вернуть сына, – твердо сказал лорд.