Книга покойника

– Да. До нее всего полмили по дороге.

– Мы встретились в Туне, а потом решили подъехать на дровяной телеге, потому как на перроне негде спрятаться от непогоды. Я думал, что сержант сможет вызвать машину или экипаж отсюда, если у вас есть телефон.

Госпожа Утзингер выглядела несчастной.

– Аппарат у нас есть, и мы им пользуемся. Входите, пожалуйста, и вы, сержант, тоже. Здесь госпожа Гаст. Думаю, ей захочется увидеться с другом семьи.

Они вошли в высокую, просторную прихожую, отделанную панелями из красного махогона. Из прихожей наверх шла лестница, а за ней находилась дверь, которая теперь была открыта. Приятный запах жареной ветчины наполнял холл.

Госпожа Утзингер захлопнула входную дверь.

– Извините, пожалуйста, за запах кухни, – сказала она. – Я держу заднюю дверь открытой, чтобы согревать помещение для госпожи Гаст. Когда семьи здесь нет, мы экономим тепло. Вы можете положить вещи на эту скамью, а я пока зажгу свет в гостиной.

Когда незваные гости сняли пальто и верхнюю обувь, огонь уже ярко горел. Граф и сержант, поеживаясь от холода, торопливо вошли в большую гостиную, также отделанную панелями красного махогона.

Госпожа Утзингер пригласила их к камину.

– Вы, должно быть, замерзли, – сказала женщина, бросив добрый взгляд на военную форму Стефана, – и, наверное, устали от этого подъема. Вы ведь помянули Матиаса Одемара?

– Я сын его старого базельского друга.

– Какой он приятный джентльмен! А когда я была девчонкой, он бросался в меня снежками. Мой отец был здесь кучером здесь, а мать – поварихой. Очень давно.

Она вышла из комнаты в холл. Гарольд, согреваясь, принялся рассматривать гостиную Витчерхиира. Наконец, он одобрительно кивнул.

– Совсем неплохо. Неплохо. Это здание построено на века.

– Оно стояло здесь еще на заре цивилизации.

– Но с другой стороны, махогон, бархат, плюш – не слишком нарядно для деревенского дома?

– Нет. На лето здесь все покрывают ситцем.

– Да, господин Арп, вы правы, это действительно хороший дом.

– У нас когда-то был такой же.

С лестницы послышался шум шагов, и в гостиную вошла девушка. Она остановилась и, медленно заливаясь румянцем, улыбнувшись, посмотрела на гостей. Стройная, но мускулистая, темные волосы откинуты назад с невысокого лба, глаза – цвета темного янтаря; чистая бархатная кожа, черты лица слишком тонкие, словно вырезанные из какого-то хрупкого материала. Они придавали Хильде Гаст, несмотря на ее очевидное здоровье и воодушевленность, печальный вид, и Графу вспомнились старинные рисунки красным или коричневым мелом, выставленные в музейных витринах. Вязаное зеленое платье девушки выглядело поношенным, коричневые туфли явно послужили немало.

– Я – Хильда Гаст, господин Арп, – просто сказала она.

Граф шагнул вперед.

– Могу я вам представить сержанта Галлера, госпожа Гаст? Я его совсем не знаю, но думаю, что он вам понравится.

Госпожа Гаст пожала руки Графу и сержанту, а затем произнесла, покачивая головой:

– Мне действительно очень жаль, что так неудачно все вышло. Вы в полной темноте, по холоду взбирались на холм, а нашли здесь только Утзингеров и меня! Садитесь, пожалуйста.

Они расселись. Граф очень серьезно заговорил:

– Нам действительно нет нужды задерживаться. Я хотел бы позвонить – мне пора возвращаться в Берн. Ну а наша прогулка по холму… Что ж, было в высшей степени глупо думать, что семья может находиться здесь, да еще при нынешнем состоянии транспорта. Хотя воскресенье, хорошая погода… Почему бы и нет?..

– Господин Одемар… Оба господина Одемара… расстроятся, когда узнают об этом.

– Хотя я знаком лишь с Матиасом.

– Неправда ли, он очень милый человек? Но они все такие. Господин Арп – вы и сержант, – хотите непременно уйти до ужина? Сейчас еще рано, но я привыкла обедать именно в это время, а госпожа Утзингер уже все приготовила. Она хотела бы, чтобы вы задержались, если вы не против яичницы с ветчиной. – Граф вяло взмахнул рукой, как бы отказываясь, но милая барышня настойчиво продолжила: – И не бойтесь нас объесть. Карточки карточками, но госпожа Утзингер говорит, что запасов в кладовой этого дома хватит на армию.

Граф улыбнулся, но все-таки покачал головой.

– Неужели уже так поздно.

– Нет. Сейчас всего 18:20.

– А мне надо бы попасть в Берн до девяти часов.

– Но вы прекрасно успеете. Есть поезд после восьми. А пока вы можете передохнуть и поужинать.

– Ну, если вы с госпожой Утзингер так настаиваете, Хильда Гаст, – Граф посмотрел на сержанта, – и у нас с сержантом хватит решимости…

– У меня хватит, если хватит у вас, – заметил Стефан.

Девушка вскочила.

– Тогда я скажу госпоже Утзингер – она проводит вас вниз, в гардеробную. Там есть телефон, и вы сможете вызвать экипаж. Правда, теперь их приходится долго ждать: из-за снега ехать сложнее, а желающих – больше.

Хильда Гаст вышла из комнаты, радостно оглянувшись на гостей. Те продолжали сидеть в молчании. Наконец, Стефан заговорил:

– Интересно, она красива или нет?

Граф бросил на него взгляд, полный жалости и отвращения.

– Так или иначе, – продолжал парень, – но она «в порядке». Это же относится и к госпоже Утзингер.