Книга покойника

– А если бы Мартинели просто оставил ее, она не дала бы ему ни минуты покоя. Она выследила бы его и на краю земли, который теперь гораздо ближе, чем до войны. Говард Мартинели не смог бы жить с Лю-сет Дион, ни как господин Миллер, ни как господин Шредер. Он имел, конечно, гораздо больше денег, чем предполагала его жена. В десять раз больше. Судите сами… Он утаил часть суммы от продажи своего дела и вскоре увеличил капитал. В банке кантона Берн у него открыт отдельный банковский счет – на имя Шредера. Да, господин Мартинели был заманчивой партией. Но годы шли, а женщины типа Люсет Дион очень не любят ждать, и еще – они не станут жить с мужчиной вне брака. Приличия должны быть соблюдены.

– Неужели Говард Мартинели влюбился в нее с тех пор, как она появилась у них в доме?

– Влюбленность бывает разная. Вы бы видели ее, доктор. Она способна ввергнуть в пропасть любого мужчину, если, конечно, у него нет аллергии на подобных дамочек.

– Я так понимаю, что у вас она есть?

– Да. Знаете, мне очень неприятны такие консервативные особы. От женщин типа Люсет Дион пахнет пылью и плесенью.

– Какой цинизм! – ухмыльнулся Троллингер.

– Видели бы вы, с каким выражением на прекрасном личике она повернулась к своему сообщнику, когда выяснилось, что их план сорвался. Ничего человеческого! Никогда этого не забуду. Не забуду и его лица. Он думал, что Люсет любит его. Он считал ее неземным созданием, и как жестоко ошибся. А вот другую женщину, свою жену, Говард Мартинели знал досконально. Он с легкостью вычислил ее в высшей степени спокойную реакцию на известие о его болезни и смерти. Так или иначе, она догадывалась, что мужу нет никакого дела до ее чувств и представлений о приличиях, и расценила эту его историю, как хорошо продуманное оскорбление. Когда я впервые увидел госпожу Мартинели, она выглядела рассерженной, но ничему не удивлялась. Говард знал, что она заинтересуется только денежной стороной вопроса и, конечно, не станет терять время на осмотр тела. Более того, и не подумает пойти на похороны.

– Почему же он оставил ей так много?

– Он написал это завещание очень давно, сразу после свадьбы, ну, и до появления Люсет Дион ему и в самом деле некому было оставить деньги. А шесть лет назад, когда на горизонте Мартинели замаячила эта бедная сиротка, его личный капитал увеличился в несколько раз. Чистенькое старое завещание не вызовет подозрений, и госпожа Мартинели вполне удовлетворится этим документом.

– Полагаю, в банк представляться ходил все же Бартон Мартинели, а Говард находился поблизости, чтобы подписывать чеки.

– И документы. Кстати, в самом банке никто ничего не подписывал, а когда двадцать первого после обеда приехал Фелбер с остатком счета – у Бартона в блокноте уже лежал заготовленный чек с подписью Говарда на точную сумму. Все сошлось, и никто не задавал лишних вопросов.

Троллингер хитро взглянул на Графа и сказал:

– А госпожа Дион многое вам рассказала…

– Она скажет еще больше, лишь бы избежать суда по обвинению в мошенничестве. Если бы госпоже Мартинели могла, она сварила бы заживо эту барышню в кипящем масле, но нельзя. Теперь Люсет – государственный свидетель.

– Бартон Мартинели не знал о ее существовании?

– Подозрения у него возникли, но позже, когда он немножко изучил своего двоюродного брата Говарда и мотивы его поведения. «Ищите женщину». Наверняка, Люсет Дион упоминалась в разговорах – возможно, без имени, но сам факт ее существования был бесспорен. Да и мог ли одержимый страстью Мартинели ни разу не вспомнить о ней?

– Странно, что госпожа Мартинели ничего не подозревала.

– У Люсет Дион было множество поклонников. Послушали бы вы, как она говорила о своем бедном дорогом дяде Говарде! Совершенно чужом человеке, ведь он даже не был ей приемным отцом. Руководствуясь старым советом из томика Шекспира, я искал женщину, и Люсет привлекла мое внимание. Она в совершенно неподходящей ситуации решила порвать со своим прошлым, объясняя это любовной страстью. Но при этом очень неубедительно сыграла в сцене «Воссоединение влюбленных». А вот бедный Балли был полон восторга от встречи.

Троллингер печально улыбнулся.