Книга покойника

– Постойте, доктор. Слышите – звонок. Ко мне пришли, но это ненадолго. Мне хотелось бы с вами обсудить один вопрос. Заранее прошу прощения за то, что предлагаю пустяковое дело человеку вашей квалификации… Но послушайте, если над вами все-таки разразится гроза, мне ужасно нужен лаборант. Мой на войне, а когда вернется, женится и откроет свое дело. Я чувствую себя дураком, предлагая вам эту работу, но это временно. К тому же лаборатория – очень миленькое уютное местечко. Вы не хотели бы спуститься и взглянуть на нее прямо сейчас?..

Глава 20 Графу не скучно

Поднявшись в библиотеку, Граф обнаружил весьма уютно устроившегося лейтенанта Пикара: ноги детектива лежали на честерфилдовском кресле, а у локтя стоял стаканчик виски.

– Извините, что не встаю, – произнес лейтенант вместо приветствия.

Граф опустился в глубокое кресло – то самое, что занимал предыдущий гость, – и зажег сигарету.

– Пикар, что мы можем сделать для бедного старого Троллингера?

– Вы предложили ему работу?

– Он сейчас внизу. Он никогда бы не притронулся к этим двум тысячам, если бы не прозябающая в нищете больная родственница.

– Прежде он был диагностом – и неплохим. Эти специалисты берут ужасные гонорары – может, и ему следовало бы заявить, что две тысячи – обычная плата?

– Две тысячи за анализ, который любой больничный лаборант сделает за пять франков?

Пикар вдавил плечи в мягкие подушки кресла.

– Да, я совсем забыл вам сказать: мы все знаем о госпоже Дювалье и психиатрическом заведении Иеремии Валпа. Более того, мы установили, когда он поместил эту женщину в больницу. Однако обвинение в магазинной краже давно уже снято, – продолжал Пикар. – Никто не собирается тревожить госпожу Дювалье: совершая последнюю кражу – ювелирное изделие для костюма на сумму полтора франка, – она соображала не лучше, чем безумный шляпник. Конечно, это произошло не в первый раз, но мы все-таки не станем усложнять ее жизнь. А где этот «дом»?

– «Дом»? – уставился на него Граф.

– Она все время рвется туда.

– Троллингер сказал, что речь идет о об особняке, который давно сгорел. Юная госпожа Дювалье покинула его, чтобы выйти замуж за восходящую звезду медицины – доктора Троллингера. Но я думаю, что когда-то она была там счастлива.

– Ну что ж, передайте доктору: за нее можно не беспокоиться.

– Скажу. – Граф пожал плечами – никогда не знаешь, чего ожидать от этих полицейских.

– Насколько я понимаю, – заговорил вновь Пикар, внимательно изучая многоцветный потолок, – свидетельства Троллингера нам и вовсе не понадобились бы, если бы мы могли доказать как-то иначе тот факт, что Шмид был в Берне вечером двадцать восьмого июля. Ну, а все остальное… Старый доктор ведь не знал, что один из его пациентов – преступник, скрывающийся от правосудия; он мог только предполагать. Да и репутация врача только упрочится, если станет известно, что он не любит совать нос в дела своих пациентов.

– Вы правы.

– Теперь о диагнозе Мартинели. Троллингер всего лишь наблюдал и строил догадки, не так ли? Насколько я понимаю, ничто не указывало на то, что Мартинели и раньше проходил обследование?

– Нет.

– И нет ничего неэтичного в том, чтобы позволить умирающему человеку провести последние дни в комфорте и уюте – и не травить его при этом лекарствами, которые все равно ему уже не помогут?

– Конечно, нет.

– Врачи и сиделки больницы присягнут, что это была естественная смерть – от острой лейкемии. Они присягнут, что пациент был обречен. Относительно убийства госпожи Шафер – тут другая проблема. У нас нет никаких доказательств. Действительно, доктор дал Шмиду-Мартинели адрес девушки. Это подтверждается. Но само по себе это ничего не стоит! Что касается двух тысяч франков, – Пикар развел руками, – например, пациенту так понравился врач, что он решил оставить ему наследство. Почему бы не выплатить эту сумму заранее наличными?

– В самом деле, почему бы и нет? – повторил Граф.

– А теперь посудите сами, стоит ли нам вызывать Троллингера в суд. Зачем? И другой стороне не нужен такой свидетель. Показания доктора только подпортят их и так незавидное положение арестованных. – Граф раскрыл было рот, но так ничего и не сказал. – Но с другой стороны, – тон Пикар неуловимо изменился, – нам, кажется, удалось установить факт пребывания Шмида в Берне без показаний доктора.

– Неужели?

– Мы обнаружили в Туне небольшой гараж. Там Шмид оставил свою машину утром двадцать восьмого июля, а затем, видимо, сел на дневной экспресс до Берна. К сожалению, это только наше предположение. Мы не можем ничего доказать, так как он ехал днем. Но его опознал проводник поезда, уходившего из Берна в 00:01.

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Не знаю. Сейчас Шмид выглядит несколько иначе, но проводник не колебался ни секунды.

– Надеюсь, вы сможете чем-то подкрепить его показания, – заметил Граф. – Когда речь идет об убийстве, к опознанию относятся весьма критически.

– Конечно, печально, что той знаменитой ночью вам не удалось взглянуть на него там, в холле первого этажа, – вздохнул Пикар.

– Я предпочел остаться в живых.