Книга правды

— Как это кстатиI — воскликнула Рошфор, дослушав Almighty. — У меня в постели побывало уже четырнадцать королей — не хватало только пятнадцатого/

И пятнадцатый по счету истории Людовик убрал свою РУ*#-

Я же пошевелил клешней. Определенно сверху кто-то лежит. И слева еще кто-то, и с бородой. И на нем тоже. Справа… Пошатываясь, сплевывая, обливаясь на ходу водой, разрезают предрассветный туман помятые Punters. Под боком муза — пустая, сволочь. А коль она — пуста, то будем вспоминать, соблюдая регламент, пока не догнали.

•**

Love Lies Limp

Рошфор с треском закрыла веер. И концом его от Action Time Vision, на котором болталась беличья кисточка, указала все еще живому королю на маленькую девушку, что скромно сидела на антресолях Life After Life, — одинокая провинциалка…

Поносному Джо, охраннику понятного удовольствия от непонятного поколения, как бы так сказать… Это. Вломил ногой конкретно, значит вот. А панк с розовым гребнем? Неужто заловили? Прижали к реке, и крышкин… Ахтунг, ахтунг, над нами Покрышкин. Или гребень был с розовым панком? Или же донна Роза Д‘Альвадорец торговала гребнями в лавке на King's Cross, а тут заваливает потный и шумный Джонни Лайдон. И донна Роза ему: «Пора, брат, пора. Туда, где за тучей синеет гора… Чтоб золото наше отнять у врага». Глядит Лайдон, а это Малькольм Макларен в женском платье. Ухмыляется, пройдоха: «Пора, чувачок, поставить всех ша-рамыжников с Abbey Road на башлн. Сим, нарекаю тебя Гнилым».

Release the Natives во главе с киллером Пелтиером! Вот так эпоха рождала поэтов, а из поэтов ковала солдат или торговцев рабами. И солдат этих здесь, в сорока минутах на электричке от Лондиния, как фаршированных национал-патриотов одной шестой непролазной.

— Так и быть, — сказала графиня. — Жертвуя своим счастьем Going Round in Circles, я могу подарить вам настоящий королевский кусок*… Идите, Nasty Little Lonely/

— Встречайте их, ребята, LEMONHEADS!!!

Со мной от такого пафоса чуть истерика на дубу не сделалась. Это вам не за всякие разные причиндалы хватать. Людовик взглянул: от него не укрылась угловатость почти мальчишеского тела, и это приятно щекотнуло нервы холодным дождем в исполнении Марка Перри. Хорошо же сидел, на суку, осмысленно, никого не трогал, Лимонноголовым внимал. И ведь неплохо играли, собаки. Без сучка и задоринки, стабильно, как в морге. «Evil* был убийственно спокоен — полная противоположность истеричной Кобейнихе — настоящий «свинцовый валет». Он делал Шоу без права на ошибку. А когда в грандже-вую сердцевину исподволь закралась боссановка… Не пора ль примерить обновку? И ножкою решительно подергать в такт, а уж потом хвататься за винтовку. «I don't Want То Get Stoned» (ясный пень» хотеть не строить), «I Wanna Get High» — куда уж выше! Выше только презумпция невиновности, да и та с душком. Уверенно и смело, не приученный к отказам Alternative TV король направил стопы похотливого сатира прямо к девице, лицо которой было закрыто маской, только блестели в прорезях Communicate восторженные глаза.

И тут из Лимонов потек сок — натуральная дорзовщина («Оседлавшие Ураган»), он же «Rick James Style». Яволь, камбала на крючке.

Людовик потоптался толстыми слоновьими ногами:

— А что, если я сяду к вам на колени?

— Попробуйте, — был задорный ответ, — если не боитесь получить во время Radio Sessions хорошего пинка!

Эван запел «Big Gay Heart». С моторчиком и у меня все в порядке, несмотря на Абра-Мелин visions: Биг, даже Мак, большое, как у верблюда. И слюни в запасе имеются, только не надо меня грязно лапать. Хотя, я понимаю, надо же за что-то подержаться. Белое платье мелькнуло в зарослях цветов. Топча клумбы, король настигал свою жертву. Но девица вдруг резко остановилась и сорвала с лица маску.

— Оставьте меня! — выкрикнула она. — Разве вы не видите, что я мужчина?

Некая особа прерывисто задышала мне в шею, придвинулась вплотную, провела руками по животу, теперь ниже… Изящные, маленькие ручки, йо мойо… «Big Gay Heart, If You Break My Fuckin' Heart..» He отвергааай, Козолуп Перламут-рыч! Похожего Гангста-рэпа Cypress Hill-a мне не дотянуть.