Книга правды

В итоге то, что начиналось как чистое гонзо-журналист-ское безумие, закончилось появлением одного из самых впечатляющих романов второй половины двадцатого века, н одного из самых правдивых. Все остальное — как и жизнь Томпсона — уже история, вернее множество историй вокруг одного человека чудовищной воли и сумасшедшего чувства юмора, человека, который никогда не сказал себе «нет», выжил и продолжает издеваться над окружающим миром в свое удовольствие. «У «Страха и Отвращения в Лас-Вегасе» есть все элементы классических мифологических историй, — замечает продюсер Лайла Набулси, которая пятнадцать лет пробивала проект экранизации романа. — Рауль Дьюк и Доктор Гонзо — два антигероя, которые отправляются в ад, принимают волшебные снадобья, блуждают в лабиринтах своих галлюцинаций, сражаются с ветряными мельницами и выживают, и мы отправляемся в путешествие вместе с ними. Это ужасает, это смешно, и то, что было правдой в начале семидесятых, остается правдой сегодня. Эта книга охватывает целый временной отрезок, когда у многих просто лопнуло терпение, и эмоции хлестали через край. Это было Последнее Путешествие. Но эта книга, в конечном счете, о надежде. Хантер говорит, что вопреки всему хорошие времена настанут… потому что эта ве-ра — единственное, благодаря чему мы можем выжить».

Разумеется, никакого репортажа о гонках Томпсон не пишет. Вместо этого он описывает свою «химическую» конфронтацию с полицейскими, барменами, гостиничными адми-: нистраторами, крупье, официантками, туристами и репорт терами в Лас-Вегасе, там и сям в повествовании мелькают; джанки, алкоголики и сатанисты, торгующие чистым адрена* лином. Герои находятся в полубредовом состоянии, постоян-? но галлюцинируя. То Рауля Дьюка начинает обвивать пол, то он видит в клубе, как две стриптизерши насилуют белого мед? ведя, с неба на него обрушиваются летучие мыши и скаты-манта, разодетые в пух и прах шикарные дамы и респектабель-* ные джентльмены превращаются в злобных чудовищ с голо-ij вами мурен и тиранозавров, в гостиничных холлах летают! птеродактили. Хантер агрессивен и никого не собирается жаИ леть. Компромисс с «молчаливым большинством» для него; невозможен.

«Страх и Отвращение в Лас-Вегасе» стал культовой* книгой западной молодежи, которой по душе был обратный! код, предложенный Томпсоном — тотальный гедонизм, чер-* ный юмор, стеб, переплетение насилия и наркотиков. Его яро^; стный, агрессивный и грубый стиль не имеет никаких анало-j гов. Он использует длинные, сложные предложения, которые^ в то же время могут быть понятны любому, — в них всегда есть| смысл. Томпсон с большой изобретательностью обращается с‘| английским языком, мастерски используя сленг, различные* жаргоны и речевые обороты. Его не без оснований считают! королем черного юмора. Пн Джей О'Рурк, друг Томпсона, говорит, что он больше поэт, чем журналист. «Две вещи резко отделяют Томпсона от примитивного стада современных литературных деляг, претендующих на радикализм… Во-первых, Томпсон просто лучше пишет… Во-вторых, он заставляет нас «смеяться. Мы вряд ли в состоянии сделать это во время! перфоманса… скажем, «В ожидании Годо», даже если у нас и сносит башню так же сильно, как и у Рауля Дьюка. Хантер

Томпсон берет самые темные и мрачные темы антологии, самые жестокие гносеологические вопросы и в своей, присущей только ему, манере излагает их, заставляя нас сгибаться пополам в истерическом приступе хохота, наши тела от подмышек до тазового пояса сводит в судороге, колени предательски дрожат, пиво хлещет из наших носов. Мы смеемся так сильно, что в любой момент можем в хохоте проблеваться, точно так же, как 300-фунтовый Самоанский адвокат Доктор Гонзо в романе».

«Эта книга, — говорит Джонни Дэпп, исполнитель роли альтер-эго Томпсона Рауля Дьюка, — вышла, когда Американская Мечта испустила последний вздох. Но Хантер все еще безнадежно пытался найти ее, искал с остервенением, надеясь, что Мечта все еще существует, и все, что он нашел, так это безумие, лезущее изо всех щелей, двигающееся во всех направлениях и охватившее все общество, трагедию и паранойю, алчность и ненависть. Лучший способ познакомиться с Хантером: прочитать его роман — он абсолютно искренен. В тоже время «Страх и Отвращение в Лас-Вегасе» — своего рода эк-зорцизм; он об одержимости и сумасшествии, о попытке найти хоть что-то, во что можно верить. Некоторые люди будут видеть в Дьюке и Докторе Гонзо только парочку придурков и хулиганов, с телами и мозгами, до отказа начиненными «гнусной химией». Но для них это не развлечение, а жестокая необходимость».