Книга пророка Амоса. Введение и комментарий

На вопрос, почему пророки (или их ученики) вдруг стали писать, ученые, исследующие пророческую письменность, отвечают по-разному. Почти полвека тому назад Gunneweg предположил[971], что заинтересованность в сохранении пророчеств в письменном виде проявили современные пророкам служители святилищ, жречество. Однако трудно себе представить, чтобы Амос и Гошеа сотрудничали с израильскими святилищами. Связи со святилищем – с Иерусалимским храмом – очевидны не для израильских пророков, а для иудейских, да и то далеко не для всех. Израильские пророки как раз оппонируют своим святилищам, находившимся в Бейт-Эле, Гильгале, Шомроне и других крупных культовых центрах. Поэтому гипотезу о том, что пророчества стали записываться по инициативе служителей культа, следует отвергнуть. Тридцать лет назад Millard выдвинул гипотезу о том, что запись пророчеств и их хранение были необходимы для того, чтобы впоследствии проверить их истинность. Этот автор сводит пророчество к предсказанию будущих событий[972]. Нет сомнений, в книгах пророков будущее предсказывается часто, однако еще чаще интерпретируется настоящее: пророки не столько предсказывают то, что будет завтра, сколько учат тому, что делать сегодня. К тем же 80-м гг. XX в. относится гипотеза Hardmeier а, который в одной из своих статей[973] стремится доказать, что поскольку первые письменные пророки находились в жесткой оппозиции властям, были этими властями гонимы и жизнь их подвергалась смертельной опасности, то их близкому кругу (ученикам и симпатизантам) нужна была «подпольная литература», для, так сказать вдохновения и консолидации. Ну что тут сказать. Согласно этому автору, пророки и их ученики были подобны кружкам народовольцев в царской России[974]. Циркулируют в современной науке и другие гипотезы возникновения письменных пророчеств. Самым приемлемым представляется мнение Йорга Йеремиаса, который в статье «Начало письменного пророчества», вышедшей в свет ровно двадцать лет назад, в 1996-м г., приводит две причины для записи пророчеств: 1) Амос и вслед за ним Гошеа порывали с предшествовавшей им пророческой традицией столь решительно, что, начиная с Амоса, можно говорить о двух пророческих традициях: новой, начало которой положил Амос, и старой, на которую он, а также Гошеа и их последователи или не обращают внимания, или настроены критически; 2) поскольку Амоса, Гошеа и допленных иудейских пророков поддерживали лишь миноритарные группы современников, то для сохранности слова Божия в условиях, когда это слово отвергалось большинством, необходимо было его записать. Насколько радикальным был у Амоса и Гошеа разрыв с בני – הנביאים, вопрос, конечно, спорный. А вот против второго аргумента Йеремиаса, как кажется, трудно возразить.

Следует сказать несколько слов и о процессе формирования пророческих книг. От появления первых записей до издания книги в завершенном виде могли проходить десятилетия, а то и века. Это прежде всего касается книг великих пророков —,יחזקאל,ירמיהו,ישעיהו но справедливо и в отношении малых, входящих в книгу תרי עשר.

[975].

Сегодня все почти согласны, что даже самая короткая из них, книга עבדיה включает в себя три стиха (19–21), прибавленные к изначальному тексту рукой позднейшего редактора. Что уж говорить о столь неоднородных и пространных текстах, как, например, ישעיהו или.זכריה

Процесс формирования большинства пророческих книг был долгим и многоэтапным, включал в себя работу учеников пророка, затем более поздние текстовые пояснения и ревизии, вставки, добавления, актуализации, наконец, одну или несколько редактур. Например, так называемый Второ-Исайя (Ис. 40–55) при ближайшем рассмотрении оказывается сборником поэтических текстов, принадлежавших, по всей видимости, разным поэтам, а вся книга ישעיהו, по выражению Жоакима даж-Невеша – «сборником книг» (uma colecção de livros)[976]; книга זכריה на самом деле состоит из двух совершенно разных книг, Зах. 1–8 и Зах. 9–14. И т. д.

У пророческих книг вообще нет авторов в привычном для нас понимании. Иногда Бог, действительно, повелевает пророку записать Его слово (напр., Ис. 30:8. Авв. 2:2). Но обычно между устной речью или видением и письменным текстом проходит довольно много времени, как, например, в случае с Ирмеягу, которому в определенный момент было сказано:

Возьми себе книжный свиток и напиши в нем все слова, которые Я говорил тебе об Йисраэле, и об Йегуде, и о всех народах с того дня, как Я начал говорить тебе, от дней Йошийягу до сего дня… И призвал Ирмеягу Баруха, сына Нэрийи, и написал Барух в книжный свиток из уст Ирмеягу все слова Господа, которые Он говорил ему. Иер. 36:2, 4.