Книга путешественника, или Дзэн-туризм

«Три пары дюжих шестовиков, громко стуча о камни железными наконечниками, толкали лодки вверх по течению. Шли у самого берега – так легче.

За поворотом показался и порог. Издалека он обозначался береговыми возвышенностями, подошедшими близко друг к другу. В образовавшейся щели злобился Кизир. Предупреждающий шум порога слышался далеко.

Y первой скалы лодки остановились. Мы поднялись на возвышенность, чтобы осмотреться.

Впереди широкая лента реки. Спокойно, неторопливо подходит Кизир к порогу, и только там, где, прикрывая вход в узкие ворота между береговыми скалами, лежит отполированный водою огромный обломок скалы, Кизир вдруг набрасывается на это препятствие и с шумом преодолевает его. Ниже, зажатая тисками ворот, река ревёт и волнами захлёстывает берега. Собрав всю силу, она стремительным потоком наваливается на скалы, как бы силясь раздвинуть их, неистово ревёт и пенится. Только миновав вторые ворота, Кизир умолкает, образуя ниже порога тихий слив.

Кирилл Лебедев решил сам попробовать перегнать первую лодку через порог. Он накрыл брезентом груз, надёжно привязанный к лодке, чтобы волна не захлестнула его. Затем снял фуфайку, сапоги и вместе с шапкой оставил их на берегу. Засучив штаны выше колен, Кирилл обмакнул шест в воду, потёр руками и, став в корму, бросил полный решимости взгляд на порог. Затем посмотрел на нас. на лодку и оглянулся назад. Там чуть заметно дымился оставленный костёр.

Лодка, повинуясь кормовщику, послушно встала вдоль берега и от первого удара шестом рванулась на порог.

Как только Лебедев исчез с глаз, мы прошли вперёд и встали выше первого поворота. Порог ревел, а поток казался настолько стремительным, что невольно закрадывалось сомнение в благополучном исходе. Мы со страхом смотрели на огромный вал, который зарождался несколько выше первого поворота и готов был захлестнуть каждого, кто решится померяться с ним силой.

Минуты потянулись медленно, тревога росла. Наконец за поворотом что-то забелело, стало медленно выползать, увеличиваться, и вот обозначился нос лодки. Он направлялся прямо на вал.

– Держи левее, захлестнёт! – крикнул Прокопий Днепровский, но его голос был заглушён шумом, и мы с замиранием сердца ждали.

А Лебедев, напрягая силы, продолжал медленно подавать лодку вперёд. Ещё секунда, вторая – и нос действительно захлестнуло.

Но Кирилл, налегая на шест, удержал нужное направление. Ему необходимо было пройти ещё метра два вперёд, чтобы повернуть в жерло порога. Кормчий видел впереди бушующий порог, но не отступал.

Один бросок шестом – и лодка смело врезалась в высокий вал. Вода навалилась на левый борт и стала давить лодку ко дну. Не устояла долблёнка, качнулась и медленно подалась к противоположной скале, где в кипящей пучине волны могли похоронить её.

Мы видели, как Лебедев, навалившись всей своей тяжестью на правый борт, всё ниже и ниже клонился к лодке, как от невероятного напряжения ещё больше побагровело его лицо. Один еле уловимый толчок – и лодка, вздрогнув, остановилась. Взбеленился вал, понеслись ему на помощь волны. Всколыхнулся, набирая силу, поток, но было уже поздно. Лебедев, налегая на шест, вырвал нос из объятий вала и, упираясь широко расставленными ногами в дно, поворачивал лодку влево. Задрожала долблёнка и, повинуясь кормовщику, полезла на вал. Кирилл ловким ударом шеста сильно толкнул её вперёд. Все мы ахнули. А лодка уже была за поворотом».

Г. Федосеев, Мы идём по Восточному Саяну