Книга путешествия. Выпуск 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья

В этом пшуко весь народ весьма искусный; каждый у себя в доме занимается ремеслом. С той поры, как этот народ принял мусульманство, его бей Коджа Мисост построил в пшуко баню, соборную мечеть и еще две мечети. После хутбы в честь Османа читают хутбу в честь ханов Крыма, затем — падишаха Дагестана и, наконец, — бея Мисоста. Время от времени здесь живут также беи Кабарды. Старший бей является у них ханом. А младший — этот Мисост-бей. Однако вся власть и нее управление в руках у этого Мисоста.

И сие племя кабарты с тех пор, как стало мусульманским, и поныне носит белые шапки из грубой ткани и белые одежды, стрижет и бреет все волосы. У себя дома они перебирают четки. Столь диковинными новыми мусульманами они сделались.

А всего у них имеется двадцать благоустроенных и удобных селений в труднодоступных местах. [Их беи] распоряжаются в общей сложности десятью тысячами джигитов — богатырей прославленных и отважных. Все они принадлежат к прямым потомкам курейшитов. Они не берут девушек в качестве наложниц у какого-нибудь другого [племени], а также от рабов и рабынь — разве что она [прекрасна, как] гурия. [Своих] девушек также не выдают за других. Однако ханам татар и султанам они дают [своих] девушек.

Этим трем пшуко двадцать пять лет. Из страха перед калмыками они не снимаются со своих мест и не лепят пшуко по другим горам. Сейчас они прочно сидят на своих местах. [Это] благоустроенное пшуко, наподобие крупных касаба.

Еще в ... году в этот край из Московской земли пришел было татарин Арсланбек[177]. За ним, преследуя его по пятам, пришли калмык-татары и потребовали от кабарты [выдачи этого] ногайца, [Арсланбека].

/761/ По поводу внушительного вида, стойкости и отваги черкесов Кабарды

Весь народ кабарты собрался в одно место и дал [калмыкам] решительный ответ: «Татарин Арсланбек — птица, он обрел пристанище, придя на звуки нашего пения. Мы дали [ему] юрты, сделались братьями. И это племя ногай мы вам не отдадим».

В тот год, когда Тайша-шах[178], падишах калмыков, со стотысячным войском вознамерился громить кабардинские кабаки, ногайцы Арсланбека и все воины — кабарты прослышали об этом, и во всех ущельях и на возвышенных местах, в [других] местах засели в засаде стрелки из ружей, и всего вышло на поле битвы и стало в готовности до десяти тысяч джигитов. Едва только калмыцкие воины увидели черкесов и ногайцев — маленькую кучку, — они с криками «Хо!» сделали внезапный выпад, и ногайцы вместе с кабарты обратились в бегство. Увидя это, калмыки стали преследовать их и углубились в горы. Тотчас ногайские стрелки из ружей, скрытые в засадах, словно семиглавый дракон, выскочив из засады, ударили по калмыкам залпами свинца. Вмиг несколько тысяч калмыков они обратили в прах и небытие. Охватив калмыков с фронта и с тыла, они так ударили по ним ногайскими клинками, что в одну минуту 20 тысяч кяфиров-калмыков пали от мечей, еще 20 тысяч попали в плен. В руках [победителей] оказалось 67 тысяч калмыцких коней.

Мало того, что [над калмыками] была одержана эта победа, — сам Тайша-шах был убит в ужасающей сумятице. [Воины] кабарты взяли и спрятали труп Тайша-шаха. Остатки войска [калмыков] бежали. Черкесы и ногайцы гнали калмыков, спасающихся бегством на загнанных конях, истребляя отставших, до самого города Астрахани и там наконец перебили[179].

Впоследствии Мончак-шах[180], сын Тайша-шаха, павшего в том несчастье позорного бегства, /762/ также собрал двухсоттысячное войско и прибыл [сюда], чтобы отомстить за отца.

А кабарты и ногайцы, применив другую хитрость, спрятались в ущельях своей страны и так ударили по врагам из ружей «кабартай», что Мончак спасся всего с двумя тысячами калмыков. В конце концов Мончак-шах за труп своего отца отдавал черкесам кабарты 50 тысяч голов, то есть 50 тысяч коней, коров, верблюдов и верблюжат. Иначе говоря, он просил труп своего отца, давая выкуп. Ногайцы же сказали: «Не дадим». И в конечном счете он дал ногайцу Арсланбеку 100 тысяч голов, получил Тайша-шаха, своего отца, да еше дал обет и уверение никогда не воевать против Кабарды[181]. Да вот только если бы калмыцкий народ знал, что такое верность [своим] обещаниям. И вот с того времени калмыки и кабарты — непримиримые враги, кровные враги. Вот почему племя кабарты уже 25 лет как сидит в пшуко в горах и не кочует по стране из страха перед калмыками.

А когда мы вместе с ханом находились в тех местах, воины построенной Мухаммед-Гирей-ханом крепости Шад-керман покинули крепость. Как только кяфиры-калмыки прослышали об этом, они обложили крепость и начали жестокую битву.

Обстоятельства освобождения крепости Шад-керман